Суд скорый

Подробности

Опубликовано 04.11.2009 14:48

Просмотров: 1343

Решение по Ямму принято, подвергать его сомнению особых причин нет. Но жизнь не остановилась и начатая дискуссия вполне может быть продолжена. Вообще разобраться в каком-либо не совсем однозначном деле, в сплетении разноплановых обстоятельств, в клубке различных свидетельств и мнений довольно сложно. А уж тем более вынести справедливый вердикт. Поневоле вспомнишь суд царя Соломона, только где ж столько соломонов набраться.

Тут важно услышать все стороны. Поэтому ППЪ решил перепечатать статью из газеты "Курьер": "Эта Яма не только в Ямме

Что происходит с социальной системой в стране и области? Кто, как и куда ведет наших стариков сегодня по жизни?..

На прошлой неделе центральные телеканалы и Интернет дружно «прославили» Псковскую область на всю Россию. Со слов юных девочек-волонтеров, старики в доме престарелых поселка Ямм, что в Гдовском районе, мрут, словно мухи. Страна, область, чиновники и простой народ – в шоке. Что же случилось на самом деле?

– Сходите, посмотрите все своими глазами, – начинает горячиться глава Полновской волости Андрей СМИРНОВ.

– Если хотите знать мое мнение, то утопить можно любого. Директор работал, как каторжный, а теперь оказался крайним. Да, умирают старики, а где не так? Вся деревня в области сегодня вымирает! Смертность превышает рождаемость. Так давайте глав обвиним в геноциде! Теперь вообще закроют наш дом-интернат, автобус школьный отменят, тогда и школу придется закрывать. И все – нет Ямма.

“Не хотим в Опочку”

Ближе к лесу и речушке, на самой окраине поселка расположилось нехитрое хозяйство Яммского дома-интерната для престарелых. Яркие клумбы с поздними осенними цветами, беседки, скамеечки. Такое ощущение, что попали мы в пионерский лагерь или на дачу, вот только детских голосов не слышно. На пороге два старичка сразу же взяли меня в оборот, и не отпускали разговорами.

Виктор ТЫШКЕВИЧ, в прошлом геодезист, совершенно слепой, потребовал, чтобы я с ним спела песню Анны Герман «Эхо». Причем, его не волновало, откуда я: из газеты или очередная проверяющая, на которых старики уже и внимания не обращают. При этом мой собеседник успел поведать и историю своей жизни. О том, как в этих стенах судьба свела его с первой любовью, актрисой Ленконцерта Юлией Пясецкой. Как они зарегистрировали свой брак, но счастье их было недолгим – Юлия Борисовна вскоре попала в Гдовскую районную больницу. А потом ее отправили умирать – в Ямм. Вспомнил и девочек-волонтеров, из-за статьи и фотографий которых, размещенных в Интернете, начались массовые проверки.

– Это к нам ангелы прилетали на крыльях, – улыбается Виктор Тышкевич. – А персонал здесь чудесный. Только знайте, как им трудно работать: в палату к тяжелобольным без противогаза – такой там запах, – не зайдешь.

В холле сидят, пригорюнившись, две старушки, баба Нюша и баба Зина. Обе ждут своей очереди в баню (четверг – женский день, пятница – мужской). Бабулечки хватают меня за руки и начинают плакать:

– Дочка, сделай так, чтоб нас в Опочку не отправляли. Не хотим туда. Ляжем здесь костьми и скажем: «Хоть что делайте, не поедем!»

– Что ж такое творится? За что нас так? Тут и дома наши родные рядом. И привыкли мы. Не хотим!

Оказывается, в ходе проверок уже у каждого обитателя дома-интерната интересовались, согласны ли они на переезд, чего так добивались юные московские волонтеры и наши чиновники. Говорят, ответ у всех стариков был однозначен: «Нет!».

Любовь Ивановна МАКСИМОВА тоже особо не вникает, из-за чего весь сыр-бор. Она только утверждает, что ей здесь неплохо: кормят отлично: йогурты, фрукты, соки. И лес рядом, грибы-ягоды, и кладбище они «свое» сами убирают. Медперсонал – вежливый, директор голоса ни разу не повысил, только знай всё трудится, клумбы разбивает, беседки строит.

– Да посмотрите, какое у нас белье постельное, какие одеяла пуховые, какие куртки для прогулок.

– Белье, наверное, накануне проверок застелили? – уточняю в смутной догадке.

– Да вы что? Мы всегда на таком спим!

Словно в подтверждение, заходит рабочий и молча начинает вкручивать в стену термометр...

Что интересно, многие, у кого ни спрашиваю: «Как оказались здесь?», говорят, что дети умерли, а у кого здоровы, тут же их оправдывают: мол, много работают, да и самим жить негде.

У Марьи Васильевны МУРАШКИНОЙ другая беда. В комнате еще две соседки, одна немая, второй за 90 лет, только бормочет, поэтому и поговорить не с кем:

– Ноги болят, почти не хожу, вот и мой туалет здесь, – показывает на закрытое ведерко. – А тебе, доча, что скажу: как за детьми за нами здесь смотрят. Кушать принесут, посуду заберут. В баню – на «телегу» (так старики называют инвалидное кресло-коляску, – ред.) погрузят и намоют.

Из-за чего скандал, дедушки и бабушки не понимают, народ помоложе, особенно мужчины, – злой, и иначе, как «те девки» гостей из Москвы при мне не называли.

“Глаз не сомкнули”

Пока знакомилась с обитателями дома престарелых, в коридорах было полно проверяющих: районная прокуратура, областная соцзащита... Ждали с минуты на минуту и важных чиновников из столицы. В коридоре стояли пригорюнившиеся медсестры и санитарки.

Оказывается, всем велено быть на работе, несмотря на то, что люди после суточного дежурства валятся с ног.

– Нам уже все равно, – женщины от отчаяния машут рукой. – Мы три года живем под угрозой сокращения и закрытия. Но чтоб такое на нас вылить? И кто? Девочки, к которым мы с душой. Они две недели здесь побыли, бабушек конфетами угощали, игрушечки дарили, концерт показали. Думаете, черную работу выполняли? Пытались ремонт в палатах делать – развели грязь в коридоре, а санитарки за ними мыли, разрываясь между мусором и больными. Потом вдруг такое... Самое обидное, что с экрана телевизора заместитель губернатора сказал, что бабушки наши одеты, накормлены – и в этом заслуга волонтеров. Мы всю ночь сегодня от этого глаз не сомкнули.

– Бросьте, разве они жизнь знают? Дальше Садового кольца ничего не видели, – философски замечает медсестра Людмила ПОДЛИНЯЕВА.

В чем только не обвинили персонал гости и власти: что по двое суток еду не приносят, что ногу старушки в пакет повязали. Хотя уже выяснилось, что у бабульки были не пролежни, а трофические язвы, как следствие сердечно-сосудистой болезни. А медики из областной больницы каждую старушку проверили на предмет пролежней – не нашли.

– Работы-то в поселке нет, – переживает банщица Вера. – Мужик мой не у дел. Троих детей тяну.

Некоторые из сотрудниц живут в соседних деревнях, на работу добираются пешком за несколько километров. Средняя зарплата 4 тысячи. Если и этого не будет, говорят, впору вешаться.

Закроют – не закроют

Имя Лизы ОЛЕСКИНОЙ, студентки-пятикурсницы филфака МГУ, я услышала десятки раз. И как она не пустила санитарку в комнату, чувствуя себя полноправной хозяйкой, как снимала бинты с ран. Сфотографировала следы от трофических язв, а потом выставила те самые фото в Интернете, заявив, что это пролежни. А пакет той бабушке на ногу надевали, только когда в бане её мыли.

– Неплохо они тут жили, – вспоминают волонтеров местные жители. – В Псков катались, в Опочку, нанимали машину. Видно, при хороших деньгах...

– Дело в том, что Лиза добивалась снятия с должности директора и персонала, считая, что корень зла в них, – уставшим голосом говорит Елена ВАНЬКОВА, начальник отдела соцзащиты Псковской области. – Она так и заявила: «Не уеду из Пскова, пока его не снимут».

Что же произошло по факту? С директором разорвали трудовой договор. И хотя сейчас он до 20 ноября формально в отпуске, ходит на работу, как на войну. Увольнения ждет и сама Елена Ванькова, раз скандал произошел в подведомственном учреждении. Директор не понимает, почему против него такая атака, чем он насолил волонтерам? Последовавшую сентябрьскую проверку он пережил, схлопотав выговор. А теперь – увольнение с общероссийским скандалом.

– Коллективу вообще было сложно работать, находясь несколько лет в подвешенном состоянии, – утверждает Владимир ПОПОВ, директор интерната. – Три года мы ждем: то ли нас закроют, то ли нет. Три года даже копейки не получали на ремонт здания. Если было бы нормальное финансирование, разве стал бы я связываться с волонтерами, предложившими свои услуги? Что касается смертности, то по нашему учреждению цифра естественной убыли в год – 19,5%. По области (в заведениях подобного типа) – 20%. А девочки, что ж, приехали, поиграли людскими судьбами.

Языком цифр

В Яммском доме-интернате проживает 29 человек в возрасте от 28 до 96 лет. Работает 20 человек персонала. Всего в Псковской области 68 социальных учреждений. 29 домов престарелых (на финансирование тратится 300 миллионов рублей в год, и эта сумма будет увеличиваться), 8 психо-неврологических интернатов, 2 детских дома для умственно отсталых детей, 2 специальных детдома, 3 учреждения для лиц БОМЖ, 1 отдел для дневного пребывания (Великие Луки), 23 детских приюта.

По результатам

Елена ВАНЬКОВА, начальник отдела стационарного обслуживания граждан пожилого возраста и инвалидов Главного государственного управления социальной защиты населения Псковской области, отметила:

– Несколько лет мы проводим реорганизацию сети социальных учреждений. Переданные нам здания школ ремонтируем, оборудуем и создаем на их базе социальные учреждения. Как, например, в Островском районе, в Заборовье, после капитального ремонта в хороших условиях люди проживают не по 4-5 человек в комнате, как здесь, а по 1-2. Там и стеклопакеты, и холодильники, и телевизоры в каждой комнате. Но вчера, как показал опрос, обеспечиваемые (так они именуются на языке чиновников, – ред.) не желают отсюда переезжать. Они в большинстве сельские жители, и понятно, что хотят жить в родных местах. По их словам, никакие евроремонты не нужны. Данное учреждение в числе пяти подобных малокомплектных стояло в планах на ликвидацию, с переводом людей на свободные места в Островский, Опочецкий, Великолукский, Пушкиногорский интернаты. Однако в связи с кризисом, когда особо остро возник вопрос занятости местного населения, ликвидацию планировали провести безболезненно. Сейчас решение будет принято по результатам проверки.

Богу – Богово?

Мы не берем на себя право давать оценки ситуации в Ямме. Пусть каждый это сделает самостоятельно. Да, страшно, когда работаешь в жутком напряжении за 4 тысячи, и тебя прилюдно клеймят якобы за не вовремя смененный памперс. Страшно оказаться и немощным, одиноким стариком, находящимся в полной зависимости от настроения санитарки.

Вероятно, надо говорить не о том, как все плохо или хорошо в отдельно взятом богоугодном заведении, а о всей системе: о зависимости наших домов престарелых от спонсоров, от настроений чиновников, от случайных волонтеров, о желании людей сытно накормить семью и заработать деньги. Ведь за всеми этими перечислениями стоят тысячи судеб.

Нашумевшее «яммское дело» вскрыло не проблему забытого памперса, а нарыв всей социальной системы в области и стране. Когда руководители, не получающие нормальных денег на свое хозяйство, вынуждены искать спонсоров и волонтеров. А потом «в награду» «собирать» осенью дары для «немого» кино.

Сегодня «КрЪ» уже получает сигналы из Опочецкого интерната (как обижают приятельницу нашей читательницы, но из страха женщина напрочь отказалась назвать нам даже свое имя). Тревожные весточки поступают из Пушкинских Гор (от одного из наших внештатных авторов). Не остаются в стороне и Великие Луки (здесь расторопные продавцы якобы спаивают суррогатом («максимкой») стариков в день получения пенсии, отсюда и недавний пожар в одной из комнат). Так что дело не в том, будешь ли ты жить за стеклопакетом или в деревне, а есть ли над тобой крепкая государственная крыша. На поверку получается – чья-то другая.

Мысли вслух

Глядя со стороны на Ямм, на то, с какой центробежной легкостью было раскручено происшедшее по всей стране за 3-4 дня, приходят на ум две крамольные мысли.

1. Все это «яммское дело» срежиссировано на областном или федеральном уровне, чтобы одним отчитаться перед спонсорами и снять кино, вторым поделить будущие социальные деньги, третьим под эту лавочку избавиться от таких вот деревенских домов со стариками (как это происходило с сельскими школами).

2. Вероятно, разговоры о том, что нашего губернатора некие силы двигают в Москву, с прицелом на президентство (конечно, после-после Путина-Медведева), и на самом деле не лишены истины. Поэтому молодому и ещё не во всем опытному руководителю не нужен шум со знаком «минус» из вверенной вотчины. Не оттого ли так сходу «рубят с плеча» его заместители по живым людям?

Мы, конечно, в это не верим, и дай Бог, чтобы подобного не было. Но, слово – не воробей, за что купили, за то и продаем...

Когда верстался номер

По сообщению управления информационной политики администрации Псковской области, принято решение о переезде 7 из 27 жителей дома престарелых поселка Ямм в районную больницу. Остальных переведут в Опочецкий дом-интернат.

Кроме того, подписано распоряжение о проведении служебной проверки в отношении деятельности начальника Государственного управления социальной защиты населения Псковской области Армена Мнацаканяна. Также, Контрольному управлению администрации области дано поручение провести проверку целевого использования бюджетных средств, выделяемых Яммскому дому престарелых. И в ближайшее время проверке подвергнутся все социальные учреждения Псковской области.

Наша справка:

Трофическая язва наблюдается при заболеваниях и повреждениях спинного мозга и периферических нервов, при атеросклерозе, сахарном диабете, варикозной болезни и некоторых других заболеваниях. Лечение трофической язвы в первую очередь направлено на лечение основного заболевания.

Хотели снять фильм о... волонтерах

«КурьерЪ» связался по телефону с Елизаветой ОЛЕСКИНОЙ, руководителем волонтерской группы «Старость в радость».

– Уже два года, каждые два месяца, мы ездим в Яммский дом-интернат. Наши друзья помогают финансово, была материальная помощь и Попечительского совета при митрополите Алексии. Мы выиграли и небольшой грант, на эти средства приобрели плазменный телевизор. Побывали мы и в Опочке, и в Черневском доме-интернате, но нигде такого не видели, как в Ямме, – везде очень хорошо и уютно. После августа я стучала во все чиновничьи кабинеты, звонила не раз в Главное управление соцзащиты Псковской области – безрезультатно. А за неделю до моей публикации в Интернете, мы приехали в Яммский дом-интернат с друзьями, которые хотели снимать фильм о волонтерах, и увидели, что там всё осталось по-прежнему". (ссылка)

Честно говоря, в срежиссированность как-то не верится, но такое мнение, как видим, есть. Подвергается сомнению господствующее мнение и в ряде других выступлений. Так Д.Ершов опубликовал открытое письмо коллектива (ссылка). А "Псковская губерния" описала следующий случай: "По свидетельству очевидцев, пожилые люди крайне тяжело переживали переезд: без конца возвращались в задние, боясь позабыть дорогие им одним открытки, фотографии, памятные мелочи. Говорили, что все это «похоже на эвакуацию, как в войну», без конца спрашивали: «А точно мы скоро вернемся?..». Кое-кто наотрез отказался уезжать из Ямма: приближающийся к девятому десятку Алексей Николаевич Р. пригрозил что «повесится, если его увезут»: боялся, что в Опочецком районе его не будет навещать внучка, живущая в Гдове. В итоге его все-таки оставили на попечении родственницы. Еще одна старушка отыскала в поселке знакомых, согласившихся приютить ее у себя, и также предпочла остаться.

С самого утра пятницы со стариками работали психологи из Гдова, и, тем не менее, переезд был ознаменован страшным происшествием: по информации «Псковской губернии», один из жителей дома престарелых, мужчина без малого семидесяти лет, ударил ножом в грудную клетку сорокалетнюю санитарку. Женщина была срочно госпитализирована, после операции ее состояние гдовские медики оценивают как «удовлетворительное». Мужчина, в итоге, был отправлен в психоневрологический диспансер «Богданово». По словам источника газеты, случившееся «не было обусловлено личной неприязнью»: «Такая там ситуация была… Люди больные, их так возбуждать нельзя…».  (ссылка)

Банальное - у каждого своя правда, часто оказывается близко к жизни. Тем не менее приходится выбирать.