"Навигатор" взял интервью у Михайлова

Подробности

Опубликовано 29.12.2004 21:33

Просмотров: 1806

Представляем вашему вниманию интервью экс-губернатора Псковской области Евгения Михайлова, данное им Агентству политической информации "Навигатор" 24 декабря 2004 года:

- Начнем с недалеких событий, с выборов. Вы ожидали, что проиграете?

- Не скажу, что я ожидал. Конечно, такой вариант не был исключен, но мы надеялись их выиграть, и, в принципе, могли выиграть, это показывают и результаты – в принципе, по-моему, приличные. Но – не удалось. Шла борьба. Естественно, в ситуации борьбы люди надеются на победу, да надеяться на поражение как бы и смешно. Надеялись на победу, и она была близка, по большому счету. Но – не получилось.

Были накоплены ошибки. Плюс реально просто не повезло, очень тяжелое стечение обстоятельств, просто одно к одному, начиная с начала года. Убрать любой фактор – и ситуация была бы совершенно другая. Убери даже Вольфовича, который половину районов объехал, - и уже была бы ситуация другая. Убери Митрофанова со Счетной палатой и Караулова - и уже по-другому пошли бы выборы. Убери Провкина с его пятью тысячами человек на окладе во время выборов – и был бы совершенно другой результат. Я даже не говорю про Хоронена, про коммунистов… Убери Брячака со шматовской историей – не было бы ничего. Убери однотуровые выборы в районах, которые протащили без меня, эту глупость, с точки зрения областной власти… Я-то думал, что это федеральный закон такой, и только за несколько недель до муниципальных выборов в марте узнал, что, оказывается, это наши товарищи придумали такое. Они даже не доложили мне об этом. Почему Шахов и должен был уйти. Шахову давно надо было сказать: слушай, Дим, ну не справляешься, нельзя так работать…

Это можно анализировать, но изменить уже ничего нельзя. Все уже случилось.

- Обычно, когда политики участвуют в выборах, они делают это не только по собственному решению, это только верхушка айсберга, но есть какие-то обязательства – и политические, и экономические. Когда вы приняли решение участвовать в третьих губернаторских выборах, вас связывали какие-то политические и экономические обязательства?

- Нет, никаких обязательств у меня не было. Политически – я в "Единой России", я лоялен нынешней власти, это в какой-то степени налагало определенные ограничения, но в тоже время решение я принимал совершенно самостоятельно.

- По поводу "Единой России" и по поводу поддержки Москвы. В значительной части вашей избирательной кампании было сделано ударение на то, что вы поддерживаетесь Москвой. Эта поддержка реально была, или просто хотелось показать, что эта поддержка есть?

- Это была тема кампании, потому что очень много было спекуляций. Во-первых, не мы эту тему начали, ее раскрутили без нас, еще несколько лет назад, что Москва не поддерживает, Москва недовольна, что Москва хочет поменять, что Михайлова послом-ослом куда-то там отправят, эти разговоры постоянно ходили, в том числе на страницах печати. Да, проблемы были с партийной поддержкой, естественно, это не просто так все делалось, но в целом она проявилась, эта поддержка. Другое дело, что, конечно, не в том масштабе, не в том объеме, как надо было бы, но это общая слабость нынешней власти, которая тяжело принимает решения и достаточно слабо их реализует.

- А вам эта поддержка вообще нужна была? Вам персонально, как политику? Допустим, оппозиция не раскручивает тему поддержки-неподдержки, и вы тоже не поднимаете тему поддержки Москвы. Москва Москвой, есть федеральная поддержка бюджета, различных региональных программ, но имя Путина, допустим, не звучит. Это каким-нибудь образом сказалось бы на результате избирательной кампании?

- Да нет, все равно в какой-то степени звучала бы эта тема, потому что от действующей власти ждут определенности по отношению к Москве. Как ни крути, этот вопрос будет звучать всегда, даже если никто не будет его поднимать, просто народ сам будет его задавать. Он все равно был бы элементом кампании, но такой большой акцент получился уже по ходу кампании, изначально никто его таким не делал. Результат, в принципе, вряд ли бы улучшился, если бы ее не было. Но когда фабрикуют высказывания Путина в отношении Михайлова и развешивают по всей области, приходится делать какие-то другие шаги.

- В принципе, кто только не заявлял о том, что его поддерживает в той или иной степени Москва, начиная с Хоронена и заканчивая Солуяновым. Не было у вас ощущения, что Москва поддерживает чуть ли не любого, кто постучится в Кремль, в том или ином кабинете, кому-то говорят те или иные теплые слова?

- Вы понимаете, в Москве принимает решения, в общем-то, один человек. Человек это решение принял – по вопросу, который он взял себе в компетенцию с будущего года. Поэтому для меня была совершенно понятна позиция Москвы. Другое дело, что, конечно, мнений в Москве может быть много, но решение принимает только один человек. Другое дело, что каждый имеет свои толкования этого решения и действует в рамках своих интересов. Но политическое решение было принято, поэтому говорить о том, что были какие-то другие решении, просто смешно.

- Достаточно забавно получилось. Про вас говорили, что вы обязаны поддержкой Москвы, обобщая, господину Суркову, у вас хорошие отношения. Господин Солуянов говорил о том, что у него хорошие взаимоотношения с духовником Владимира Путина и, таким образом, с самим Путиным. Господин Провкин через Сергея Миронова выходил на Путина. Стаськов через министра обороны говорил с Верховным главнокомандующим, и тот в курсе, и, соответственно, тоже якобы одобряет. Получается, что у нас Путин здесь, Путин тут…

- Нет, это все пи-ар. Есть реальные действия. Да, может быть, поддержки было недостаточно, прямо скажем, но это связано с техникой исполнения решения, а не с решением, само решение было. Достаточно рассказать историю с Хороненом, потому что, конечно, результат судебной тяжбы совершенно четко показывает, кого поддерживали в Москве. Спорить на этот счет просто несерьезно. Это доказательство, лучше которого разве что-то может быть? Эта судебная тяжба закончилась определенным образом, и это совершенно четко говорит о позиции Москвы. Если бы этой позиции не было, поверьте мне, ничего бы такого не было.

- Те есть решение по Хоронену можно назвать в большей степени политическим, нежели судебным?

- Да, конечно. Оно с одной стороны правовое, закон такой принят. Я, кстати, если кто читал мои комментарии в свое время, когда приняли новое законодательство, сразу сказал, что оно излишне жесткое и исполнять его будет очень сложно. Так оно и получилось, оно дает простор для маневров судебным властям и в одну, и в другую сторону. Так что решение по Хоронену было совершенно правовое, потому что оно соответствовало закону. С другой стороны, могло быть решение ровно наоборот, и оно бы точно так же соответствовало закону. Такой закон. Но само рассмотрение дела президиумом Верховного суда – уже понятно – не могло обойтись без политики.

- Хотелось бы поговорить на тему вашего восьмилетнего губернаторства. Начнем с кадровой политики. Мы, да и многие другие, писали о том, что ваша кадровая политика сыграла значительную роль в том, что вы себя как губернатора и свою политику скомпрометировали. Несколько фамилий: Яцинович, Комиссаров, Сотник, Гавунас…

- Вы ставите вопрос жестко, я вам дам жесткий ответ. Я считаю, что совершенно ничем кадровая политика меня не скомпрометировала. Да, были, может быть, не всегда удачные назначения.

- Яцинович и его подручные ребята надписи делают на стенах. Были обращения в милицию по этому поводу, другое дело, что все спускалось на тормозах.

- Это политика, надписи какие-то, ну и что? На заборе написали чего-то там, может быть, кто-то не там даже где-то написал, это издержки производства, как говорится. Кто-то наклеил листовку, и что из этого? Может, кто-то специально написал, чтобы скомпрометировать того же Яциновича. Если на заборе написали, я не считаю это преступлением, а если написали там, где не надо писать, то это или ошибка, или провокация.

- А по поводу того, что машины ГО и ЧС развозили тиражи ваших предвыборных газет?

- По договору развозили, в чем тут преступление? У одних миллиарды, у других есть только свои определенные возможности. Кстати, это была их инициатива, пришли, предложили, развозить по договору, за деньги, естественно. В принципе никакой особой надобности именно в МЧСе не было, просто люди хотели помочь, тяжело было отталкивать людей, хотя, в принципе, для выборов это совершенно было не нужно, наоборот, даже вредно. Просто так сложилось.

- Общий вопрос и по кадровой политике, и вообще по администрации области. На ваш взгляд, насколько администрация при вас была коррумпирована?

- Знаете, в малой степени, по нашим российским меркам. Она была мало коррумпирована. Простой факт: за восемь лет ни одного чиновника не привлекли к уголовной ответственности, не довели дело до суда, нет ни одного приговора по чиновникам областной администрации. Это не значит, что не было коррупции, коррупция, конечно, могла быть и должна была быть, по-другому быть не может, обязательно есть какая-то коррупция, когда коллектив – одних госслужащих больше тысячи человек. Понятно, что кто-то где-то не тем занимался, мы с этим боролись и освобождались от таких людей. Но в целом, я думаю, уровень был достаточно низким, и тот же Яцинович создал систему распределения квот, которая не предусматривала коррупции.

В мире коррупцию никто не победил, нет ни одной страны в мире, где бы не было коррупции, есть просто разная степень. Наша администрация была вполне в этом плане приличная, у нас никогда никого со взятками не ловили, как некоторых, нет ни одного приговора суда в отношении областных чиновников. Наверное, это о чем-то говорит.

- За время вашего нахождения в должности главы администрации области вице-губернаторами, считая действующих, было более двух десятков человек. Если говорить о том, какого уровня эти люди достигли в своем профессиональном развитии, то можно назвать, наверное, только Владимира Бланка, который как-то продвинулся, а остальные – кто-то уволился, и о них мы ничего не слышим, на каких-то видных постах мы их не видим, другие либо сохранили свою должность, но тоже не выросли, а третьи, хоть мы и знаем, что есть такой вице-губернатор, например, Дробжев или еще какие-то фигуры, которые являются, на мой взгляд, совершенно непубличными, теневыми вице-губернаторами, и чем они занимаются в администрации области, не понятно.

- Бланк ушел по своим причинам. Действительно, Бланк стал человеком известным, даже в стране, я не говорю уже про Питер, но, извините, в Питере какие ресурсы! Тот же самый Бланк у нас ничего не смог сделать, потому что не было ресурсов. Ситуация тяжелейшая, нельзя равнять Псковскую область с Питером или даже с Ленобластью. У нас нет ресурсов, мы сидим и затыкаем дыры, можем идти вперед по миллиметру, а в Питере, пожалуйста, можно вести серьезную пи-ар-кампанию, делать масштабные проекты. У нас этого ничего нет и быть не может, при тех ограничениях, которые у нас есть. Поэтому даже Бланк ничего не смог сделать. Он кое-что сделал полезного: гостиницу отсудил, это было серьезное дело, еще ряд хороших дел сделал, но кардинального ничего не сделал, хотя, в принципе, человек уже тогда был грамотный.

- На ваш взгляд, что в вашей экономической политике было ошибочным? О достижениях было сказано в прошлом достаточно много, а вот что бы вы хотели исправить, если бы, допустим, такая возможность была?

- Вот новая команда обещала снизить энерготарифы. Я помню, у нас была дискуссия, и мне сказали, что знают, как снизить энерготарифы. Все это говорить-то можно, но сделать нельзя. Понятно, что ситуация с энерготарифами тяжелая, хотелось бы их снизить, но не получится. Это можно сделать ценой разрушения энергосистемы или ценой конфликта с энергосистемой. Но цена будет не больше, чем заработок, т. е. мы начнем "увольнять" "Псковэнерго", те начнут с нами судиться и, в конце концов, они по закону свое право отсудят, но в то время, пока будет война, будут, естественно, отключения, взыскания, в общем, будем заниматься войной.

Я всегда старался решать вопросы миром, и мы дошли до сегодняшнего дня с нормальной энергосистемой, одной из лучших, не случайно Пинхасика взяли наверх, и с минимальными долгами за электроэнергию, удивительно, да? Кто-нибудь оценил, что у нас нет долгов ни по газу, ни по электроэнергии? Значит, нет никаких системных проблем, отключений, промышленность и экономика нормально развивались, их никто не дергал просто так. Потому что война была бы с большими издержками, а задача была – сократить издержки.

Чем отличается госуправление от бизнеса? Как сказал Сорос, распределение благ, что и есть бюджет, госуправление, несравнимо сложнее, чем бизнес, потому что в бизнесе все очень просто: там есть прибыль, измеримый показатель. Если бизнес хороший, значит, прибыль есть, если прибыли нет, значит, бизнес плохой. В управлении областью ничего этого нет, как и в управлении государством, там совершенно непонятно, что лучше.

- То есть это конфликт взаимоотношений федерального и регионального уровней, бюджетных взаимодействий?

- Бюджетная политика, которая ведется сегодня, безумна в своей основе. Огромная несбалансированность, и при такой несбалансированности сбалансировать наш бюджет невозможно.

- На ваш взгляд, это может приведет к социальному взрыву?

- К взрыву? Да вряд ли к какому-то взрыву это приведет.

- К волнениям…

- Что значит "волнения": для этого нужен какой-то субъект действий, т.е. никаких волнений самих по себе не возникает.

- Ну, возьмем, к примеру, профсоюзы.

- Какие? У нас нет профсоюзов. Вот новый губернатор разогнал у себя профсоюз на Мелькомбинате, ну и что? Кто-нибудь слово сказал, вы слышали чего-нибудь?

Профсоюзы были хороши бороться со мной, я их слушал. Они знали точно, что мы их наказывать не будем, вот со мной и боролись. Вот это наши профсоюзы, да. Забудьте про них. Они явно не протестный элемент, т.е. они не смогут никакую политическую борьбу возглавить, провести, это просто нереально. Они могут просто высказывать какие-то позиции, где к ним желательно прислушиваться, но бороться они в таком состоянии как сегодня не могут. Там некому бороться и просто нереально.

Профсоюзы на западе, знаете, что это такое? Ну, возьмите американские профсоюзы, мафиозного типа. Они устраивали реальные акции, били штрейк-брейкеров, разборками занимались, забастовки устраивали. Серьезные дела люди делали, с ними считались. Вот в Англии они вообще политику всю прихватили. Лейбористская партия, знаете, что это такое? Эта партия на содержании профсоюзов находится, и они такое законодательство приняли, что без профсоюзов там ни шагу ступить нельзя в Англии. Профсоюзы платят лейбористам деньги, оплачивают 95% избирательных фондов лейбористской партии. За это лейбористы принимают законы, которые выгодны профсоюзам, то же самое все остальные партии. На этом построена система интересов. Да, демократия – не самая приятная система.

- Названия многих предприятий, таких как "Евро-Керамика" или "Технология металлов", "Великолукский молочный комбинат", вошли не только в экономический, но и в политический оборот. Можно говорить о том, что у нас власть срослась с определенным бизнесом, и этот бизнес имел преференции, в том числе и политического свойства?

- Власть всегда в определенной части сращена с бизнесом, по другому в демократическом обществе не бывает. Именно эти предприятия – потому, что они самые сильные, самые успешные, самые передовые в области, поэтому мы их, естественно, поддерживаем. Мы поддерживали любое предприятие, которое просило помощи и демонстрировало потенциал развития. Кого нам еще поддерживать, объясните? Понятно, когда мы их поддерживаем, они к нам относятся хорошо.

Молочному комбинату вообще никаких преференций мы не давали, мы проводили с ними совместную политику по развитию молочного животноводства, как и с другими молкомбинатами. На сегодняшний день 13 заводов перерабатывают молоко, но не все из них даже способны дать нормальную цену, потому что слабый завод не может заплатить за молоко, а крестьянину нужны деньги, а не разговоры про деньги. Что касается того, что Матвеев не платит за молоко, или мало платит, извините, везите молоко на другие предприятия. Все: не хотите, не сдавайте. Это бизнес. Он бизнесмен, ему не выгодно, может быть, собирать молоко, или не выгодно много платить, он и не платит. Это рынок. Понимаете, он не обязан платить, молочный комбинат – это не социальная касса. Но мы, кстати, его всегда заставляли платить больше и рассчитываться, и наше управление сельского хозяйства всегда с ним воевало, и конфликты были серьезные, я сам их разбирал. Они заставляли его платить и заставляли платить больше. И это конфликт интересов: крестьянина и переработки. Понимаете, это рынок, как мы можем диктовать здесь цены? Никак. Мы, конечно, это делаем, но законных оснований не было.

По "Евро-Керамике" вообще простой пример: Сарин, нынешний директор, пришел и сказал, что все, погибаем, вот есть план спасения. Мы начали ему помогать и спасли. Сейчас там работает больше тысячи человек.

Я обязан заниматься теми, кто работает и вкладывать, помогать тем, кто работает. Какой смысл помогать жуликам, аферистам и бездельникам? Денег, тем более, у области лишних нет. Мы всем помогаем, но опираться мы должны на сильных, иначе кто будет тогда область вперед вести? Локомотивом кто будет, если все будут прицепными вагонами? Должен кто-то вперед тащить. Естественно, раз создаются отношения, они начинают меня поддерживать, это нормальный процесс, как во всем мире.

- Господин Ермолаев, а за ним господин Дробжев являлись в администрации ставленниками "Технологии металлов". Вы говорили о том, что вице-губернаторы – это определенные статусные погоны, определенные полномочия, с помощью которых они более успешно действуют. В чем была необходимость назначения на должности вице-губернаторов представителей этих бизнес-структур?

- Это нормальная практика. Во-первых, приходили люди с производства, из живых реальных контор. Ермолаев не справился, на мой взгляд, в полной мере как заместитель, но, все-таки какое-то знание промышленности у него было. У нас всегда было слабое место – это промышленность и экономика, и мы хотели привлечь людей. Я взял крупнейшее предприятие, самое крупное, которое было на тот момент из машиностроения, кабельный завод, взял заместителем представителя совета директоров. Вот вы говорите, привлекайте фигуры - я привлек. Ну, он все равно не справился.

Казалось бы, кого еще привлечь-то? Больше особо-то и некого. Дробжев тоже был взят с этой целью, потому что он знает изнутри многие процессы современной промышленности. Такой человек очень ценен в администрации, где сидят чиновники еще советских времен, у которых нет опыта бизнеса. Надо привлекать людей из бизнеса, иначе они никогда не будут понимать этих процессов. Одно дело, когда вы рассуждаете о работе губернатора, другое дело – быть губернатором. Когда человек может с двух сторон посмотреть – и со стороны власти, и со стороны бизнеса, то ему проще понимать эти вопросы. Поэтому я брал людей из бизнеса, и правильно делал.

И второй момент: да, мы, конечно, учитывали возможность лоббирования интересов этой компании. Знаете, то, что хорошо для "Дженерал Моторс" - хорошо для Соединенных Штатов, а в данной ситуации то, что хорошо для "Технологии металлов" - хорошо для Псковской области.

- С 2000 года в области сложилось политическое противостояние: свои-чужие. На ваш взгляд, насколько это противостояние было реальным или оно было искусственным? Кто генератор этого противостояния?

- Вся политическая жизнь последних пяти лет вертелась вокруг этого противостояния. Противостояние было совершенно реальным. Столкнулось две достаточно мощные силы, как в личностном плане, так и в плане ресурсов: администрация и человек, у которого несколько миллиардов рублей в собственности, плюс очень хорошие бизнес-связи, плюс связи в ряде структур, в прокуратуре – прекрасные, который создал PR- или медиа-группу, пользуясь тем, что у нас демократия в области. Это противостояние и определяло политическую жизнь области. Фигура Хоронена была возможна только на фоне этого противостояния, самостоятельно он бы не смог такую позицию занять никогда.

Кто виноват? Я считаю, что оба виноваты. Мы как раз тут выясняли отношения, и я честно признался, что если бы в свое время я принял ряд мер, то противостояния не было бы. Просто я в свое время по ряду причин личностного характера не застраховался от этого, Кузнецова я сам привел в область, помню это дело. Кстати, пожалуйста, выполнение моей предвыборной программы 1996-го года: привлечение финансово-промышленных групп, привлек на свою голову.

Вы можете сравнить сегодняшнюю ситуацию, когда у меня нет ни миллиардов, ни желания бороться. А после тех выборов, когда я победил в 2000-м году, со мной уже на следующий день после выборов начали борьбу: эти уголовные дела, политическая кампания, диффамация на самом деле. Любое действие, которое мы делали, тут же опротестовывалось, ни одной похвалы я не слышал за четыре года. Это совершенно понятная борьба на уничтожение, личностное и политическое. Хотя Кузнецов эту борьбу на самом деле проиграл. Как он сам признает, он выиграл случайно, вмешался президиум Верховного суда, трудно было предположить, что такое произойдет, я лично не знал, что так будет.

Но, то, что он победил – это закономерно. С одной стороны – случайно, с другой стороны – закономерно, потому что он все-таки реально вел эту борьбу, он в принципе заслужил эту победу. Т. е. он проиграл войну, но стал губернатором. Такой парадокс получился в нашей политической жизни.

Ситуация сейчас кардинальным образом отличается. Во-первых, выборов не будет. Во-вторых у меня нет ни желания, ни денег вести эту борьбу, и он находится в гораздо более комфортном положении, чем я.

Сегодня достаточно благоприятная ситуация, не нужно тратить время на борьбу с оппозицией, ее нет, и не знаю, будет она вообще или нет, можно заниматься работой. Бриан в свое время сказал, что 95% времени он посвящает внутрипартийной, внутриполитической борьбе, и только 5% времени управляет Францией, будучи премьер-министром. Кузнецов, наоборот, 5% времени может посвятить пи-ару и 95% - работе. Я должен был огромную часть времени посвящать политической борьбе, выживанию. Сейчас эта задача у него не стоит так остро, как у меня. В этом смысле ему повезло. Ну, слава Богу. Я, понимаете, не для того восемь лет работал, чтобы теперь ждать, что будет хуже и радоваться этому.

- Какие противоречия, кроме личных, были между вами и Кузнецовым: экономические или политические?

- Сейчас непродуктивно продолжать какое-то противостояние дальше, чего ради? зачем? смысла никакого нет. Личного конфликта сейчас нет, потому что он завершился. Политического тоже сейчас нет. Мы выяснили отношения с ним. Я ему сказал, что я не собираюсь, быть в оппозиции. Конечно, буду высказывать свое мнение. Могу советовать, могу и публично говорить. У меня есть свое видение, как надо действовать дальше, оно, конечно, не во всем будет совпадать с его точкой зрения, но это его право, пусть действует. Он, кстати, грозился спрашивать советов, и я ему буду, естественно бесплатно, помогать.

- Евгений Эдуардович, на ваш взгляд, за эти четыре года были какие-то точки, когда можно было примириться?

- Да, фактически мы один раз вышли на примирение, даже два раза. Первый раз это было года два назад, они вместе с Динесом внесли поправку по программе, и даже кое-что там получили, миллионов 20, не помню, по крайней мере чего-то полезное было. И мы, в принципе, вышли на уровень договоренности, я говорю: да, я в принципе готов согласиться, чтобы ты остался депутатом. Но ты, говорю, должен мне гарантировать, что не будешь бороться за губернаторство, вообще участвовать в этой кампании. Он сказал: я не готов. На этом наша договоренность закончилась.

Второй момент был в этой кампании, он не планировал выигрывать, потому что было невозможно выиграть, он хотел стать членом Совета Федерации и выбирал, с кем договариваться, со мной или с Хороненом, вел переговоры. Он просто посчитал, что Хоронен – более надежный вариант в плане выполнения обязательств. Все-таки у нас была предыдущая история. Хотя, в принципе, могли договориться в этот раз, может быть, и мне надо было более энергично решать этот вопрос.

- Если вам предложат какой-то пост, должность, на которой вам придется так или иначе контактировать с администрацией Псковской области, с Кузнецовым, вы ему палки в колеса ставить не будете?

- Это мне все, кому не лень, ставили палки в колеса. Я все-таки к собственной области отношусь по-другому. Я считаю, что область и так тормознет сейчас, поверьте, потому что любое изменение политики в наших условиях будет чревато проблемами. Усугублять их никакого желания нет. Более того, мы, еще раз повторю, договорились, что если будет необходима моя помощь, я готов ее оказывать.

- Несколько слов об областном Собрании. Кого вы видите новым председателем Собрания?

- Меня устраивал в свое время Шматов. Но он решил поддержать на выборах Брячака. Естественно, после этого пришлось поставить вопрос, потому что иметь председателя областного Собрания, который работает на другого кандидата, просто несерьезно, какой-то мазохизм получается. Просто человек обещал меня поддерживать, потом обещание нарушил, и когда я его прямо спросил, он сказал: я не могу. Ну, хорошо, тогда я тоже не могу там сохранить вас на посту председателя Собрания. А что я должен был еще сказать, так, если разобраться? Я в общем-то сожалею о том, что так произошло, потому что я планировал, что Шматов отсидит весь пятилетний срок, который положено. У них там были внутренние разборки в Собрании, они с Гавунасом все время воевали, но я то здесь при чем? Я наоборот настоял на том, чтобы он стал спикером. Но когда он изменил свою позицию, я вынужден был изменить свою.

Это привело к конфликту и проблеме того, кого ставить. Особо реальных кандидатов не было. Единственным, кто высказывал желание, был Гавунас, конечно. В конце-концов я решил, почему бы нет, и в принципе согласился его поддержать в этой ситуации. Но вмешались ряд факторов, и сейчас, скорее всего, у него не очень большая перспектива возглавить Собрание. Вроде бы "Единая Россия" склоняется к Каракаеву. Тоже неплохой вариант, в принципе. Можно и Полозова. Это должность статусная, реального политического значения она не имеет. Полозов просто не та фигура, которая меня бы устроила. Каракаев в этом смысле гораздо лучше, он, по крайней мере, меня поддерживал. В этом смысле я за него и поэтому я против Полозова, хотя никаких особых претензий к нему не предъявляю.

- В отношении Гавунаса речь идет прежде всего о федеральном факторе, о позиции Москвы?

- Позиция Москвы сформирована нашими местными кадрами. Реально никто не может сказать, почему нельзя. Более того, я знаю, что в Москве не у всех позиция однозначно против, есть люди, которые за. Я не вижу большого криминала, если бы он возглавил Собрание.

- Вас и Гавунаса многие называют политическими партнерами, союзниками. Многие говорят о том, что существует не только политическое партнерство, но и некое финансовое. Насколько это имеет под собой основания? И второй вопрос: в пору его вице-губернаторства было расхожее мнение о том, что реально областью управлял Гавунас, а не вы. То есть был некий серый кардинал, который реально и вел дела.

- Это все сказки. Пусть на меня Гавунас обидится, но управлял областью всегда я. Он, естественно, имел большое влияние на часть вопросов. И все, не более того. Да, он был достаточно ценный член команды, но по ряду причин с ним пришлось расстаться. Эти причины не внешние, что кто-то там давил. К нему было много негативного отношения здесь. Я ему предложил уйти не из-за давления, я в принципе еще ни одного человека из-за давления не уволил в своей администрации, а пришел к этому решению сам, по ряду причин. Мы с ним действительно партнеры, но на водке я не зарабатывал никогда.

- А на керамике?

- Да говорить-то можно все, что угодно… Конечно, определенную финансовую помощь они оказывали, но они финансировали ряд программ, в том числе телевизионных, но это не мой заработок, это финансировалась программа телевизионная, при чем тут я? И люди смотрели. Естественно, мы опирались на их структуру, но не более того. Лично я не зарабатывал.

- Прямой вопрос: вы считаете, Михаила Гавунаса прямым, честным политиком и бизнесменом?

- Я считаю его бизнесменом. Честно говоря, у меня с ним не все гладко в отношениях, он тоже на меня обижается, что я его убрал из администрации, я тоже на него за что-то там обижаюсь, поэтому отношения, как всегда, не простые, но, в принципе, он достаточно нормальный бизнесмен. В политике, конечно, опыта ему не хватает, честно скажу. Но я не знаю ничего такого, чтобы говорило о том, что с ним нельзя работать. Может быть, я чего-то не знаю, но то, что я знаю, говорит о том, что работать можно. Хотя человек достаточно сложный, с ним работать непросто, поверьте, я лично работал, но у него есть большие плюсы, энергия большая, хватка хорошая, деловая в том числе.

- Если бы вы победили, чтобы вы изменили в своей нынешней команде, кто пришел бы из новых людей, какие планы были, и изменилось ли бы что-нибудь в вашей политике?

- Одному из замов было предложено еще летом какую-то другую работу найти, не зама. Это Шахов. Он фактически не работал последние полгода. Возможен был приход новых людей, не хочу сейчас называть фамилии.

- Вместо кого?

- Это были пустые места, место Куртукова, и Шахов уходил, освобождалось место.

- В экономической политике произошли бы какие-то изменения?

Тоже конечно озаботились бы экономией, потому что как ни крути, реально проблема была, но я бы выполнил обязательства, пусть не говорят там лишнего.

- Это вы о монетизации льгот, о тех 300 рублях, которые обещали ветеранам?

- 300 рублей и 100 рублей детские – это было бы выполнено, потому что чисто психологически, нельзя людей обманывать. Люди просто перестают верить власти и политикам как таковым. Да, было бы тяжело, я не говорю, что это было бы легкое решение. Надо было бы – взяли бы кредиты. Во-первых, это не такие уж большие кредиты, во-вторых, я все таки ожидаю, что политика правительства будет изменена, потому что невозможно дальше такую бюджетную политику проводить, она просто безумная изначально.

- В этом вы сходитесь с Кузнецовым…

-. Ну, правильно, естественно, тут любой разумный человек согласится, что это крайне несбалансированная политика, совершенно не имеющая никакой позитивной цели, приводящая к очень большим негативным последствиям.

Ну, посмотрите: очень разная бюджетная обеспеченность регионов. Куда народ поедет в конце концов? Мы толкаем людей на миграцию, на стягивание населения в богатые регионы. Зачем, кому это надо? Это совершенное безумие, я не знаю, зачем это делают. Поэтому в надежде на это изменение политики можно спокойно вести ту линию, которую я вел до этого дня. Надо взять кредит, значит надо взять, они не такие большие. Конечно, параллельно пришлось бы урезать кое-что. Скажем, мы привлекли бы кредитов в два раза меньше, не 400 миллионов, а 200.

Год еще можно было спокойно выполнять то, что было обещано, без кардинальных мер. Кузнецов решил по-другому, он решил сейчас урезать. Это его право.

- Кузнецов заявил о том, что хочет сократить дефицит бюджета с двух миллиардов до нескольких сот миллионов. На ваш взгляд, это реально?

- Я считаю, это нереально. Дефицит все равно останется. Более того, я вам быстро нарисую такой дефицит, что будет не два миллиарда, а четыре или пять. Это невозможно ликвидировать даже теоретически. Т. е. он берет те расходы, которые сейчас приняты к исполнению, но за ними еще стоят те расходы, которые просто не финансируются, а по закону должны финансироваться, и если мы их включим, то тогда вопрос не решаем. При общей несбалансированности в стране невозможно сбалансировать бюджет области, это просто нереально. Другое дело, что уменьшить можно, но какой ценой? И что важнее: сбалансированный бюджет на бумаге или катаклизмы в обществе, которые наступят.

- А те строки, за счет которых он хотел сократить расходы, в частности, продажа BMW и сокращение штата администрации?

- Да нет, это не серьезно. Продажа BMW, во-первых. Давайте серьезно, он ездит тоже не на "Волге". Он миллиардер, у него есть хорошая личная машина. Ну что, ей в гараже что ли стоять, он будет эксплуатировать ее за счет области. Это нормально. Хочет продать BMW – пусть продает, нет проблем. Я – не миллиардер, у меня нет личной машины, у жены есть "Шкода Октавиа", но это ее машина, она на ней ездит. У меня нет своей машины, я не мог по этому пути пойти.

С точки зрения работы, машина представительского класса необходима области, она себя окупает. Политически была сделана ошибка, когда она покупалась, тот же самый Ермолаев занимался этим вопросом, и мы купили BMW только по одной причине: считали, что она российского производства. Ермолаев просто тупо неправильно доложил, это, кстати, было одной из причин, почему он ушел из администрации. Конечно, если бы я заранее знал, что она немецкая, мы купили бы другую машину. Эту взяли по одной причине: думали, что она российская, и у нас была BMW "пятерка", российская, взяли "семерку", тем более, они планировали их производить, но до сих пор, кстати, не производят. Мы поручили Ермолаеву разобраться, он доложил, что да, машина российская. Ну, как у нас все делается…

Для меня после этого стало ясно, что так нельзя работать, конечно. Он после этого ушел. Не только по этому, конечно, это только один из показателей. Но если человек не может купить машину, доложить правильно, чье производство, то о чем говорить? Естественно, политически мы получили очень большой ущерб. Если бы заранее знали, что немецкая, купли бы другую машину, другую марку. Скорее всего японскую машину купили бы, потому что она просто подешевле.

- А если Кузнецов с вопросом обратится, кого в первую очередь сокращать, вы готовы ему подсказать?

- Да, я ему любую помощь окажу, потому что я считаю, что если уж он пошел на это, то нужно сделать наименее болезненно для области, чтобы не потерять управленцев. Люди же не просто так сидят там, они все-таки выполняют определенные функции. Почему я боюсь сокращения? Потому что он уволит хороших, а оставит удобных. Тут надо конкретно разбираться, с каждым человеком желательно.

- Как вы оцениваете первые кадровые назначения Кузнецова? В том числе оставление на работе некоторых вице-губернаторов.

- Да, правильно, нормально решил. Кстати, ни одного нового кадра не заметил, Морозов тоже работал в моей администрации, Максимов работал, ну Зверев, понятно. Морозов – достаточно хороший специалист, и я не случайно его порекомендовал Кузнецову в свое время как лучшего специалиста, который есть у меня на примете. Он реально таким и является, но дело в том, что он пиарщик, а управление областью и пи-ар – это разные вещи. Пи-ар будет хороший, могу сразу сказать, у Кузнецова будет нормальный пи-ар.

- Если бы была возможность начать все с самого начала, с 1996-го года, или с 2000-го года, чтобы вы сделали по-другому?

- Многое бы сделал по-другому, но генеральная линия была бы та же самая. С той же водкой надо было разобраться, там, кто бы чего ни говорил. Вот сейчас нужны Кузнецову деньги. Я был в такой же ситуации, даже еще хуже, в 96-м году. Я изыскал тогда определенные средства, а не сокращал пособия.

- Евгений Михайлов образца 1996-го года и Евгений Михайлов образца декабря 2004-го года – есть отличия?

- Опыта, конечно, больше стало. Может быть, знаний, конечно, больше. Наверно, появилась какая-то репутация: когда ты восемь лет управляешь Псковской областью, именно Псковской, то, как говорится, год за два дают.

- Если бы вы победили, вы бы продолжили противостояние с Кузнецовым, Хороненом?

- Ну, с Хороненом ее бы не было, потому что для области непозволительная роскошь вести войну. С городом мы бы не воевали, хотя отношения были бы не теплые, потому что он реально предал. Уж извините, сколько мы ему помогали, и помогали под его публичные обещания. Я на его выборах не устраивал заговоров, подстав, хотя желающих было более чем достаточно. Я выполнил свои обещания, а он нет. Поэтому как, у меня отношение соответствующее. Любви бы не было, но и войны бы не было, это могу четко сказать.

Кузнецов ушел бы из области, он собирался уйти. Тоже войны бы не было. Да и потом сейчас другая ситуация, будут назначать губернаторов, уже не будет выборов. Смысла таких масштабных войн уже нет, и вообще неизвестно, что завтра будет.

- Евгений Эдуардович, какие дальше жизненные планы, какие вам поступали предложения?

- Мы ждем их.

- Что скажете о должности посла в Эстонии?

- Кстати, тоже вариант возможен был бы, но посол будет меняться только следующей осенью. Да, у меня достаточно знания Прибалтики и вообще всей этой сферы. Посол – больше политическая фигура, но это все-таки большая специфика, дипломатия, это надо уходить в МИД, для меня это не самый лучший вариант. Теоретически это возможно, но практически этого не будет. Предложения обещают сформулировать. Есть такие обещания. Пока предложений нет, я не знаю, когда они появятся. Наверное, появятся. Ждем пока.

Беседовали Максим АНДРЕЕВ, Александр МАШКАРИН, Агентство политической информации "НАВИГАТОР"