Актуальный разговор

Подробности

Опубликовано 21.11.2006 11:34

Просмотров: 1034

Ирина Тихонова с дружественного сайта ПБН взяла интервью на актуальные темы у Льва Шлосберга, материал большой, есть почва для обстоятельной дискуссии поэтому мы его публикуем, а свою точку зрения изложим чуть позже:

«Если губернатор не ставит своей первой задачей человекосбережение, то его нахождение на занимаемой должности объективно вредно и недопустимо»

  Если можно так выразиться, Лев Шлосберг – это взгляд со стороны на действующую власть – причем с обратной «стороны медали». Надо заметить, что, хотя убеждения оппозиционного «Яблока» широко известны, тем не менее, Лев Шлосберг воспринимается прежде всего как один из ведущих экспертов-политологов Псковской области, чье мнение небезынтересно каждой партии. Сегодня председатель Псковского регионального отделения Российской

объединенной демократической партии "ЯБЛОКО", директор автономной

некоммерческой организации "Центр социального проектирования

"Возрождение", директор автономной некоммерческой организации

"Свободное слово" отвечает на вопросы ПБН.

  - Лев Маркович, для разминки простой вопрос: собираетесь ли вы участвовать в ближайших выборах депутатов областного Собрания?

  - Региональное отделение Российской объединенной политической партии «Яблоко намерено принять участие в выборах депутатов областного Собрания в марте 2007 года.

  - Что для этого у вас есть, что готовится?

  - Первое – мы готовим программу по основным направлениям развития области. Она будет в ближайшее время представлена на суд общественности. Мы готовим своих кандидатов как по списку, так и по одномандатным округам. Собственно говоря, мы делаем все, что делает любая политическая партия, которая готовится к выборам. Надо отметить, что решение об участии регионального отделения партии в выборах принимается на уровне Псковской области. Оно не связано с рекомендациями федеральных лидеров партии. То есть участвовать в выборах на территории Псковской области, предложить избирателям Псковской области наши услуги как политиков, услуги по развитию Псковской области, обеспечению прав граждан – это наша позиция.

  - Вы лично планируете участвовать в выборах?

  - Да.

  - В качестве кандидата по одномандатному округу?

  - В настоящий момент я планирую быть одним из лидеров списка, не единственным, естественно. Также рассматривается возможность участия в выборах в одномандатном округе.

  - А в Псковскую городскую Думу?

  - В Псковскую городскую Думу, несомненно, также будет выдвинута команда кандидатов. Наша стратегия абсолютно ясна. Концептуально кампания полностью готова.

  - Имеет ли место взаимодействие регионального «Яблока» с другими партиями?

  - В плане подготовки к выборам мы не взаимодействуем ни с кем из партий. Мы политическая партия, идем на выборы, предлагаем избирателям наши убеждения, наши цели, наши задачи, наши подходы. Что касается взаимодействия в повседневной жизни, то мы чаще или реже общаемся со всеми политическими партиями, кроме ЛДПР.

  - Этому, видимо, способствует не только ваша деятельность в качестве руководителя партийной организации, но и работа руководителем Центра «Возрождение» и газеты «Псковская губерния»?

  - Скажем так, есть определенная, достаточно высокая общественная активность у организаций, которые я возглавляю. Она на самом деле способствует тому, чтобы не только мы с кем-то общались, но и с нами общались.

  - Как вы оцениваете возможности других партий?

  - Я отвечу немного иначе, чем вы, может быть, ожидаете. Сейчас самая массовая «партия» в России – это люди, не желающие участвовать в политике и в выборах. Число таких людей уже превысило 50% взрослого населения страны. Это – сознательное неучастие людей в выборах и не потому, что они не видят «своих» кандидатов, они даже не присматриваются, они не считают нужным для себя участвовать в политике.

  Это вызвано тем, что абсолютное большинство населения страны разочаровано и в той государственной политике, которая сегодня проводится в стране, и в большинстве тех людей, которые идут на выборы. Не все люди по натуре борцы, в основном люди не борцы, и это – их внутренняя самозащита. Они не желают прикасаться к этому для них абсолютно грязному процессу. Это – вызов для всех партий, для всех политиков. Если говорить о «Яблоке», то это – вызов для «Яблока» как гражданской партии, поэтому общественная апатия – это наш главный оппонент.

  Мне сложно оценивать, в какой степени эта ситуация угрожает действующим партиям. Нужно хорошо понимать: выборы в России в целом и статус партии в России в целом, и выборы в конкретном регионе – это не совсем одинаковые вещи. И очень часто бренд лидера партии – это больше, чем вся партия. Мы знаем такие политические организации, где один человек означает все. В частности, ЛДПР при отсутствии бренда Жириновского может исчезнуть как партия.

  Если говорить о тех брендах, которые сегодня представляют так называемые партии власти, прежде всего, «Единая Россия», то это интересный вопрос, потому что до сих пор таким брендом, брендом власти считался один человек – Владимир Владимирович Путин. Но он никогда не прикасался к этой партии вплотную. Он ей покровительствовал. Потом выяснилось, что он не очень заботится об этой партии. И партия сейчас впала в панику. Потому что в той системе «вертикали», которая уже фактически выстроена в России, двух партий власти быть не может. Но есть ситуация, когда внутри кланов, которые руководят страной, возникли ставки на разные группы политических сил, при единственном условии, что они заранее поклянутся на верность Президенту и будущему преемнику, которого он назначит. Возникла опасность существенной политической нестабильности, и этой ситуацией озабочены в первую очередь те партии, которые поддерживают вертикаль власти, надеясь быть как можно к ней ближе.

  Мне кажется, это очень рискованная игра. Она рискованная, во-первых, потому, что втягивает Россию во внутриклановые разборки, увеличивает политическую нестабильность и, самое главное, бросает на произвол судьбы жителей страны, бросает на произвол судьбы российские регионы.

  Как эти партии будут себя позиционировать на выборах в Псковской области, для меня вопрос открытый. Они пока что ничего не сказали о ситуации в регионе. Ничего не сказала «Единая Россия», которая уже два года как имеет возможность определиться со своими оценками. Два года ничего внятного не говорит КПРФ и вообще ничего и ни о чем не говорит ЛДПР.

  Что касается раскола элит, который совершенно очевиден, то, мне кажется, водораздел как раз проходит, к сожалению, не по отношению к реальной политике, а по отношению к тому, какой клан выиграет очередной тур закрытых для общества боев в Кремле за высшую власть в России.

  «Кланы» - это так называемые условные «либералы» в Кремле, и условные «силовики». Очень многие противоречия в регионах базируются на том, что те или иные региональные политики ближе к тому или иному клану и пытаются отстаивать свои интересы таким образом, чтобы вышестоящие политические силы их поддерживали и защищали. Возникает огромное число политических интриг, которые на самом деле не имеют никакого отношения даже к власти как институту, они имеют отношение только лично к этим людям, которые пытаются спастись, продвинуться, защитить себя, и так далее. То есть мы видим множество даже не связанных друг с другом интриг, нацеленных только на личное политическое выживание тех или иных персон.

  - С тем, о чем вы сейчас говорили, связано ли то, что на протяжении почти двух лет работы губернатора Михаила Кузнецова, постоянно то под одним соусом, то под другим ходят слухи, что его вот-вот снимут с должности.

  - Должен вам сказать, что я не вижу сегодня политических оснований для Администрации Президента снимать Кузнецова с должности. Он является региональным политиком, который в высоко концентрированной степени реализует в Псковской области то, что можно назвать не объявленной, но фактической стратегией действующего российского руководства, как Президента, так и Правительства, хотя политически самостоятельного Правительства в России нет. Поэтому, собственно говоря, речь идет о политике Президента.

  Я, может быть, скажу жестко, но других слов уже не найдешь. Идет самая настоящая зачистка территории России. Россия не привлекает людей, России выдавливает людей. Наиболее сознательных, наиболее активных в гражданском отношении, наиболее мобильных, с критичным отношением к действительности, наименее лояльных, то есть именно тех людей, которые в любой стране обеспечивают развитие. Эти люди сегодня не нужны России. И им внятно дают понять, что они не нужны. России нужны покорные рабы. Она готова их принимать со всех частей света. Но ей не нужны думающие граждане. И, собственно говоря, когда люди, занимающиеся активной деятельностью, пытаются реализовать свой потенциал, они сталкиваются с этой государственной стеной. Она железобетонная. Она если только теперь сама рухнет, потому что она совершенно неэффективна как способ управления страной.

  И все то, что делает Кузнецов в Псковской области, полностью вписывается в эту концепцию увеличения числа послушных и уменьшения числа непослушных граждан. Поэтому никаких политических причин для устранения Кузнецова у администрации Путина нет. Вот если бы Кузнецов перешел кому-то из них дорогу, вмешался в какие-то бизнес-отношения, какие-то политические комбинации… Были у него такие ошибки. Но, скажем так, его консультанты были столь некомпетентны, что даже эти проекты до конца довести не удалось, и поэтому главных грехов он не совершил ввиду некомпетентности команды. Он сегодня лишь послушный солдат режима.

  - Хотя вы достаточно сурово критикуете его, однако существует предположение, что вы на самом деле находитесь в тесном сотрудничестве с администрацией области и играете роль эдакой декоративной оппозиции, дабы у областного руководства была возможность сказать, что оппозиция у нас еще жива. Предположение основано на том, что в «Псковской губернии» бывают довольно лестные для администрации области публикации и что многие «люди Шлосберга» занимают очень серьезные позиции в подчинении у Кузнецова.

  - Моя позиция как издателя «Псковской губернии» не есть синоним моей позиции как политика. «Псковская губерния» – это общественно-политическая газета. И если она будет печатать материалы только тех журналистов, с мнением которых согласен издатель, то это будет уже совсем другая газета. Я понимаю, что моя персона накладывает определенный отпечаток на газету. Но каждый журналист, работающий в «Псковской губернии», знает, что имеет право на свое мнение. Журналисты отражают свою точку зрения и в том случае, если я с ними не согласен. Могу сказать, что мы достаточно либеральное издание, в том числе по отношению к журналистам, у нас нет содержательного задания по любой из значимых тем. Есть приоритетные темы, но нет заданных заранее оценок. И, уверен, это дает свои плоды. У нас мало безрезонансных статей.

  Мы приучили власти, притом не только областную, но и муниципальные, отвечать на наши запросы, и они знают – что бы они нам ни ответили, мы это опубликуем, дабы, как говорил император Петр Великий, «дурость каждого очевидна была». Поэтому пусть думают, перед тем как отвечать.

  Что касается отношений с администрацией Кузнецова, то нет никаких отношений сотрудничества, договоренности, политического партнерства. Я имею в виду партию «Яблоко». В администрации Кузнецова не работает ни один член политической партии «Яблоко». Люди, которые сегодня работают в администрации Кузнецова и которые до этого работали, например, в Центре «Возрождение», приняли это решение в свое время самостоятельно, еще до 2004 года. Собственно говоря, это решение взрослых, самостоятельных людей. Они имели на него право, и они несут за него всю полноту личной, политической и гражданской ответственности. Я не считаю возможным комментировать межличностные отношения, поскольку это неэтично для руководителя организации. За работу в Центре я им по-прежнему благодарен, что бы ни произошло потом. Но даже с теми, с кем у меня сохраняются удовлетворительные личные отношения, политического взаимопонимания между нами нет, и политически мы очень сильно разошлись и в 2002 году, и после выборов 2004 года. «Людей Шлосберга» в администрации Псковской области нет.

  У них есть безусловное право заниматься работой, которой они считают нужным заниматься, высказывать те мнения, которые они высказывают, но даже представить себе, что сейчас существуют какие-то договоренности, - это поставило бы под сомнение принципы политики, которые я пытаюсь отстаивать. Что говорится, то и говорится, что высказывается публично, то и высказывается. «Второго дна» здесь нет.

  Да, мы не испытываем никакого давления со стороны какой-либо власти – городской, областной и какой угодно еще. Вообще опыт показывает, что давить пытаются на тех, на кого предполагают, что можно давить. Ищут слабые места, ищут тех людей, на кого, как предполагают, давление может оказать эффект. Но на нас давить бесполезно, и это все понимают. Поэтому я не ощущаю давления. Может быть, оно и есть где-то на заднем плане, что-то пытаются делать за моей спиной, но я лично этого не ощущаю.

  Я думаю, что Кузнецову и его людям не выгодна деятельность «Яблока» в том виде, в котором оно действует сейчас в области. В частности, ими абсолютно проиграна не завершенная еще дискуссия, связанная с бюджетом области. Им следовало бы поинтересоваться, существует ли в Российской Федерации институт публичных слушаний по бюджету, о котором я писал. Существует. Более того, выяснилось недавно, что есть инициатива одного из регионов России – законодательное собрание обратилось в Госдуму, чтобы сделать эти слушания обязательными для всех субъектов Федерации, потому что это очень важный инструмент повышения качества бюджетного процесса.

  Я уверен, что такого рода предложения, критика такой власти и той политики, которая существует и проводится в Псковской области, не выгодна администрации Кузнецова, потому что ей не выгодна никакая критика, так как руководство области не настроено на восприятие любого иного мнения, не настроено на восприятие критики вообще. Чрезвычайно высока закрытость выстроенной системы, закрытость не только для высказываний сугубо критических, но и для вполне разумных предложений, которые высказывают люди, не обязательно политически обозначившие себя, но просто специалисты, которые видят какой-то иной путь развития определенной сферы деятельности в регионе. Отвечая на ваш вопрос, подтверждаю: все, что делает «Яблоко» и делаю я сам в Псковской области – происходит открыто и публично.

  - На выборах, как я поняла из ваших слов, «Яблоко» будет критиковать политику областной администрации.

  - Да. Мы не согласны с основными положениями политики действующей областной администрации. Мы в июне 2006 года провели региональную отчетно-выборную конференцию, сделали политическое заявление, которое было опубликовано. Четко заявили – это было не только мое личное решение, а голосование всей конференции, - что мы являемся конструктивной, то есть содержательной, оппозицией администрации Кузнецова. Такова официальная позиция регионального отделения «Яблока», она будет развита и детализирована в процессе избирательной кампании. Эта позиция не изменится, потому что, к сожалению, для изменения этой позиции никаких оснований нет. После июня я не увидел каких-либо действий и событий, которые заставили бы предположить, что наша оценка ситуации может измениться.

  - Вы только что сказали, что от областной администрации трудно получить обратную связь…

  - Я хочу уточнить – обратную связь или реакцию получить несложно, технически господа работают достаточно грамотно. То есть я не могу сказать, что они процедурно нарушают закон. Мы обращаемся с запросом – они, как правило, отвечают вовремя. И чисто формально это – вроде бы ответ на заданный вопрос. А по существу – ответа нет. В общем, если говорить о качестве восприятия окружающего пространства действующей администрацией, то это качество очень низкое.

  - По сравнению с предыдущей администрацией как изменилась в этой части ситуация?

  - Я не являлся ранее и не стал после 2004 года сторонником Евгения Эдуардовича Михайлова. Могу объяснить, почему. Я считаю, что та концепция управления регионом, которая была реализована Евгением Эдуардовичем (он сам ее, возможно, считал либеральной концепцией, но я так не считаю), - это была концепция кланового управления регионом. Не могу сказать, что это был самый ужасный в России политический клан. Но мне, знаете, не хочется сравнивать Михайлова с Дарькиным, Илюмжиновым или еще с какими-то «замечательными» деятелями Российской Федерации. Или Кузнецова сравнивать с этими господами. Меня больше интересует то, что происходит в Псковской области. И могу сказать, что созданная Михайловым клановая система управления областью, в конце концов, его и погубила.

  Я понимаю, что очень сложно политику высокого ранга переоценивать то, что происходило в «его время». На самом деле есть значительное число людей, которые легче решали свои проблемы и задачи при администрации Евгения Эдуардовича Михайлова. И, наверное, какие-то цели и задачи были совершенно позитивны и вменяемы, но раньше они могли решать эти задачи, а сейчас они их не могут решать в силу другой созданной системы. Я уважаю мнение этих людей, среди них есть очень достойные люди. Так получилось, к счастью для них, что та система, которая действовала в области до 2004 года, по разным причинам повернулась к ним лицом. И они политически эту систему поддерживали. Но это не означает, что вся система была плюсом для Псковской области.

  Правда заключается в том, что Псковская область как регион находится на грани вымирания. И времени, отпущенного Псковской области, как сообществу людей, которого, к великому сожалению, на самом деле не существует, - очень немного. Я бы оценил это время не больше, чем в десять лет. Если в течение этих десяти лет в регионе не появятся лидеры, которые будут способны в высокой степени консолидировать и воодушевить местное сообщество позитивными целями развития, Псковская область исчезнет с карты России как экономически неэффективный для управления субъект.

У нас количество избирателей уже менее 590 тысяч человек. Мы стремительно становимся одним из самых маленьких регионов России, и рано или поздно встанет вопрос, каково соотношение издержек на управление с объектом управления. И, я вас уверяю, следующая власть в России будет заниматься такими вопросами, потому что никаких перемен к лучшему в региональной политике в России в ближайший среднесрочный период я, к сожалению, прогнозировать не могу.

  Как это ни парадоксально будет звучать, моя претензия к Михайлову – сущностно – не лично, и моя претензия к Кузнецову – одна и та же. Они не смогли – один в прошлом, а второй в настоящем – выполнить самую важную и, может быть, единственную задачу – найти тот путь регионального развития, на котором область выживает как самодостаточный регион России. Самодостаточный не только в экономическом, но и в социально-культурном отношении. Это, на самом деле, и есть сверхзадача регионального лидера. Если говорить, как Кузнецов говорит, что мы тут затыкаем дыры, а заниматься стратегий развития регионов должна Москва, то ничего не будет.

  Я предполагаю, что к концу второго срока своего губернаторства Михайлов кое-что понял. И попытки его взаимодействия с Юрием Перелыгиным по созданию концепции развития региона – это было движение в правильную сторону, и, кстати говоря, мы это движении во многом инициировали своей книгой «Порог Европы», которая стала одним из факторов, продвинувших наш регион к осознанию необходимости выработки концепции регионального развития. Но было уже политически поздно для Михайлова.

  Если человек, приходящий к власти во главе региона, в течение первого года не обозначает развернуто свои экономические и социальные приоритеты, это значит, что он оказался не на своем месте. Как ни обидно будет политическим лидерам, прошлому и нынешнему, я должен сказать, что и Евгений Эдуардович, и Михаил Варфоломеевич – оба оказались не на своем месте. Потому что если губернатор не ставит своей первой задачей человекосбережение, то его нахождение на занимаемой должности объективно вредно для региона и недопустимо.

  Другое дело – сейчас в стране создана такая система, при которой нельзя быть уверенным, что если бы некие силы добились смещения Кузнецова с занимаемой должности, то на его место пришел бы человек лучше, чем Михайлов и лучше, чем Кузнецов. Собственно говоря, при нынешней ситуации полной автономии властей от народа, в любую минуту, если у кого-то что-то зачешется и кому-то в Москве что-то понадобится, мы можем в любую минуту получить такого губернатора, что и Михаил Варфоломеевич, и Евгений Эдуардович будут на его фоне оба казаться «ангелами», только немножко разных цветов.

  - В новой политической ситуации у одних людей открылись новые возможности и, соответственно, способности, а других - взгляды на эти способности. Так вот относительно кадровой политики было принято критиковать Михайлова. Можно ли сегодня в сравнении охарактеризовать кадровую политику Кузнецова?

  - Михайлов и Кузнецов, действительно, по-разному руководят регионом. Михайлов был в наименьшей степени склонен вмешиваться во многие вопросы. И при нем все или почти все вице-губернаторы были политическими персонами. Сейчас политическая фигура в администрации Псковской области одна. Это – господин Кузнецов. Я не хочу сказать, что один подход к управлению регионом является абсолютно плохим, а второй – абсолютно хорошим. Они просто разные.

  Сегодня в администрации Псковской области есть только одна политика – политика губернатора. И дело всех чиновников – понять, чего хочет губернатор, что думает губернатор, угадать его мнения и желания.

  У Михайлова было, как мне представляется, желание найти людей, которые делали бы сами максимально возможный объем работы. Таким образом, он в известной степени минимизировал свою роль в администрации. Возможно, это было связано с тем, что он по многим вопросам не мог вмешиваться, потому как был не вполне подготовлен в силу предшествующего политического и государственного опыта. А может быть, это было связано с его осознанным представлением о децентрализации управления в регионе. Тем не менее, он к любому человеку, работающему в его подчинении, подходил исключительно с позиции личной лояльности и даже преданности. Он создавал свою личную команду.

  В принципе, конечно, команда любого губернатора – это личная команда. Но не всегда совпадает личное отношение человека к губернатору и его профессиональная состоятельность. По моей оценке – не меньше половины вице-губернаторов Михайлова не имело никаких профессиональных оснований занимать свои должности и вообще находиться на государственной службе. Второе – как мне кажется, Евгений Эдуардович, будучи политическим человеком, который реально интересовался и, я бы даже сказал, увлекался публичной политикой, в значительной степени переоценивал идеолого-политическую функцию администрации. Он не был готов соглашаться с критикой. Но проблема в том, что среди критиков могли находиться вполне компетентные люди в вопросах управления бюджетом, экономического развития. Невозможно губернатору вести себя как император.

  Если посмотреть на кадровую политику Михайлова и Кузнецова, то с точки зрения функциональной адекватности будет возникать большое количество вопросов и там и там. Но есть одна принципиальная разница. В отличие от Михайлова, Кузнецов ищет исполнителей. Он в принципе ищет только исполнителей. Любые люди, которые сегодня согласны работать в администрации области, - это люди, готовые исполнять любое распоряжение губернатора безотносительно их собственного мнения по поводу проводимой политики. Ему не нужны офицеры, ему нужны старшины и солдаты. Это такой командно-казарменный подход. Губернатор может без проблем отдавать любые распоряжения и требовать их исполнения. И количественно эти распоряжения в основном исполняются.

  Беда в том, что при таком подходе нет никаких страховок от ошибок. Если губернатор занимает ошибочную позицию, а он сплошь и рядом занимает ошибочную позицию, то нет такого механизма и нет даже одного такого человека, кто мог бы прийти к губернатору и сказать – вы не правы, передумайте, пожалуйста. Мне пока не известно ни одной ситуации, когда бы губернатор Кузнецов отказался от очевидно неэффективных, ошибочных решений. Это были, в том числе, и кадровые вопросы, связанные не только с чиновниками администрации, но с руководителями крупнейших государственных учреждений, которые, собственно говоря, являются лицом администрации в образовании, здравоохранении, социальной политике, культуре и так далее.

  У Кузнецова, кстати, прижились некоторые вице-губернаторы Михайлова, люди, которые сообщили, что будут выполнять все, что будет им приказано. И на этих условиях они были оставлены.

  Есть еще одна существенная проблема при такой централизации власти: когда глава комитета или управления, даже автономного от администрации, не может сам принять никакого решения ни политически, ни юридически даже в сфере своей компетенции, а решение может принять только губернатор – мы получаем совершенно неэффективную машину управления. Когда председатель комитета приезжает в районы, ему там задают конкретные вопросы, а он не может дать ответ, не позвонив начальству. Это показывает, что степень концентрации власти запредельная. И эта запредельная концентрация власти стреножила инициативу. Мы знаем много разумных людей, которые могли бы себя проявить, но не могут сегодня и шагу ступить без того, чтобы получить желательно письменное вышестоящее подтверждение правильности занятой ими позиции. Это делает власть неповоротливой и, более того, делает ее неконтактной, невосприимчивой.

  Представьте себе, что есть инвестор, он пишет письмо в комитет по экономическому развитию или в комитет по стратегическому развитию. По идее, главы этих комитетов должны обладать достаточными полномочиями, чтобы вести переговоры, принимать решения, описывать систему дальнейшей работы. В реальности же все эти вопросы могут быть в замороженном состоянии месяцами, пока у губернатора до них не дойдут руки.

  Разумеется, в администрации области есть люди, у которых за плечами достаточный опыт муниципальной и государственной службы. Вопрос в том, какую систему выстраивает региональный руководитель, чтобы эти люди себя могли проявить. При Михайлове эти рамки определялись политическими решениями, при Кузнецове они определяются личной волей Кузнецова. То есть Кузнецов построил систему, при которой каждому человеку четко указано, роль какого винтика в этой машине он исполняет.

  Многим это даже нравится. Знаю это совершенно точно из своего общения с людьми, либо связанными с администрацией, либо работающими в самой администрации – многие чиновники оказались рады, что с них сняли ответственность за принимаемые решения. И теперь если что, то во всем виноват Кузнецов, а они лишь выполняют его указания. Тому, что у них отняли инициативу и ответственность, больше половины из них обрадовались. И совершенно спокойно исполняют волю вышестоящего руководства. Возникает логичный вопрос – как это влияет на качество политики.

  Меня не устраивает ни та, ни другая модель управления областью. Изменилась жизнь в стране. Меняются экономические и финансовые потоки. Очень сильно изменилось законодательство. Я удивлен, что до сих пор Псковская область ни разу не рассматривала вопрос о создании правительства области как совершенно иной модели управления регионом. Нужна намного в более высокой степени, чем при Михайлове, коллегиальная система управления, нужны другие процедуры принятия решений. Не знаю, рассматривал ли такой вариант Евгений Эдуардович, потому что там кроме избранного главы администрации, может появиться глава правительства – во многом регионах это есть, а он боялся упустить нити политического руководства, опасался появления внутри администрации конкурентоспособной публичной политической фигуры. У Кузнецова – другая проблема. Он вообще не допускает ситуации, при которой возможен иной механизм принятия решений, кроме как в одной голове – его собственной.

  Однако, по имеющейся у меня информации, в России осталось всего около двадцати регионов, которые управляются по старинке, по-советски в самом плохом смысле этого слова. И среди них – Псковская область. Это – давно уже несовременная модель регионального управления. При создании правительства назначение министров согласовывало бы законодательное собрание, и просто так показать им на дверь губернатор уже не смог бы. И, кроме того, региональный парламент, который у нас сейчас превратился в фиговый листок исполнительной власти, также нес бы свою долю политической ответственности за деятельность правительства региона. Думаю, что многие изъяны современной системы управления областью могли бы быть излечены таким изменением всей модели управления регионом.

  Если бы, например, появился министр, отвечающий за местное самоуправление, он бы ни за что не стал бы отдавать местное самоуправление на растерзание в угоду областному бюджету. Просто потому, что он тогда не смог бы выполнять свои функции. А нынешний заместитель губернатора по вопросам местного самоуправления, даже будучи выходцем из местного самоуправления, вполне может стать заместителем по уничтожению местного самоуправления. Сегодняшняя модель власти этому способствует.

  - «Псковская губерния» не раз критически отзывалась об алкогольной политике Евгения Михайлова. Прошло два года, политика теперь новая, в том числе и в алкогольной сфере. А по результатам прошлого года, если смотреть статистику, то количество отравлений стало больше, акцизов же больше не стало…

  - … И не могло их стать больше…

  - Так чем же чем новая политика лучше?

  - На самом деле нет никакой новой алкогольной политики у администрации Псковской области. Политика администрации сегодня соответствует глубоко ошибочной, неэффективной и, как мне кажется, просто преступной политике Российской Федерации на этом рынке. Российская Федерация решила еще больше зарабатывать за счет алкоголя, закрыть какие-то дыры в бюджете, увеличив доходность этой статьи. И придумала такую систему технического достижения этих целей, которая вообще остановила весь алкогольный рынок. И администрация Псковской области как винтик в общероссийской чиновничьей машине реализует эту политику.

  А что касается сравнения политики Михайлова и Кузнецова, то я являюсь убежденным сторонником того, что на рынке алкогольной продукции, в том числе на оптовом рынке, должна быть конкуренция. Я категорический противник монополии. Монополия была установлена администрацией Михайлова. Логика понятна: один краник, один рычаг. Если что, монополиста легче взять за шиворот. Но такая схема уничтожает конкуренцию на региональном рынке. Это была безусловная ошибка. И эта ошибка сегодня не исправлена. Реальная конкуренция, как мне кажется, сегодня не возникла. Оба акцизных склада сегодня фактически работают по договоренности с администрацией и никакой самостоятельности у них нет.

  Второе – это дискуссия о бюджетных дотациях на алкоголь с целью увеличения доходности отрасли для регионального бюджета. У меня на данный момент нет доказательств, что дотации, которые при администрации Евгения Михайлова выделялись в значительных объемах псковской алкогольной промышленности (хотя, как я помню, они были отменены еще при Михайлове), причем в основном одному конкретному производителю, - что они были прозрачны и действительно были израсходованы на обозначенные цели.

  Есть отчет Счетной палаты – объемный доклад, я его читал. В этом документе большое количество содержательных претензий к бюджетной политике, к политике дотаций, к отчетности этих компаний, расходованию бюджетных средств. Счетная палата на самом деле проверяла всего-навсего только целевое использование государственных бюджетных средств, она не занималась аудитом этих компаний. И сделала вывод, что установить стопроцентное целевое расходование бюджетных средств не представляется возможным. Это и была главная претензия Счетной палаты. Кроме того, именно проверка Счетной палаты выявила еще одно серьезное нарушение. К тому времени законодательство Российской Федерации категорически запрещало совмещение должности генерального директора ГУПа с должностью генерального директора ЗАО. И, собственно говоря, уход Салопова с одной из двух должностей – это прямое следствие проверки Счетной палаты.

  Потом этот объемный доклад был направлен в прокуратуру. И прокуратура не нашла в этих деяниях состава уголовного преступления. То есть она не нашла обвиняемых лиц с наличием субъективной стороны преступления, с мотивом.

  Отчет Счетной палаты – это во многом политический документ. Он, в любом случае, оценивает состояние дел в бюджетной сфере. Но он не реинкарнируется автоматически в уголовные дела. Потому что доказать умысел нецелевого расходования средств при сегодняшнем состоянии следствия в Российской Федерации и состоянии законодательства, и даже если бы это было идеальное законодательство и идеальное следствие, – весьма затруднительно. Потому что людям, например, свойственно ошибаться. Возможно, желая получить максимально лучшие результаты, они могли неумышленно привести к худшим результатам. И об этом они на допросах говорят следователям. И следователи это принимают как объяснение.

  В этой ситуации, кроме всего прочего, есть еще один очень важный момент – как та или иная политика влияет на уровень безопасности алкогольного рынка. Дело в том, что более 50 процентов потребителей алкогольной продукции в Российской Федерации предпочитают низкокачественные сорта алкоголя и потенциально склонны к употреблению заведомо опасной продукции. Чем более открыт и доступен для конкуренции алкогольный рынок, чем выше на этом рынке доля легальной продукции, тем ниже опасность отравления. И, наоборот, чем выше заградительные барьеры на рынке алкогольной продукции, чем более пагубными являются схемы реализации алкоголя с точки зрения доступа качественной продукции на этот рынок, тем выше доля нелегального сектора.

  Когда у государства происходит системный сбой в организации легального рынка, то алкогольная «паленка» занимает на рынке такую долю, которая преступна сама по себе. Я не думаю, что милиция ничего не знала, допустим, о подпольных заводах в Опочке или под Псковом. Милиция, как правило, осведомлена. Возникает вопрос, почему она молчит до того момента, пока ее бездействие по тем или иным секторам не начинает вызывать вопросы у других структур. Вдруг стали появляться «открытия»! Оказывается, у нас тоже производится нелегальная алкогольная продукция!..

  Ситуация подавления конкуренции объективно способствует увеличению теневой доли рынка. Потому что те, кто не хочет работать по общерыночным правилам, монопольно устанавливают цены, будут искать две возможности: первую – внедриться внутрь монополиста и пользоваться бонусами, и вторую – работать на нелегальном рынке. Что и происходит.

  Еще одно обстоятельство, которое не касается Михайлова, не касается Кузнецова, но оно очень важно. В 2005 году в России отменено квотирование технического спирта. То есть утрачен контроль государства за рынком натурального яда.

  Вот эти все системные сбои привели к тому, что ситуация находится вне всякого реального контроля государства. Рынок ушел от государства, как только государство «занялось» им бюрократически детально. Если представить себе, что государство еще поднажмет и установит госмонополию не только на производство, но и на продажу алкоголя в розничной сети, то мы снова получим Советский Союз, а «паленка» не только никуда не уйдет, она будет успешно развиваться. Никаких других последствия государственная монополия иметь не будет.

  Михайлов и Кузнецов действовали в разных условиях. При этом Кузнецов, как мне представляется, не делает вообще ничего, выходящего за рамки общефедеральной линии. Михайлов же пытался вести собственную региональную алкогольную политику. Она, по моему мнению, привела к тому, что появилась сильная политическая группа, связанная с производителями алкоголя, и до сих пор никто объективно не доказал, что эта группа не имела политического влияния за рамками бизнеса и не занималась политическим финансированием. Собственно говоря, это была одна из главных претензий к Михайлову, что монополист на алкогольном рынке был не беспристрастен политически, причем политические пристрастия были очевидно связаны с Евгением Эдуардовичем, его людьми и т. д.

  А второе – рынок алкогольной продукции как таковой не был создан. Было создано одно оптовое «окно», которое этот рынок полностью себе подчинило. Я не считаю, что это эффективно. Что касается вопроса об уголовном деле, то я просто не вижу сегодня у Генеральной прокуратуры России и у прокуратуры Псковской области политической воли заняться принятием решений такого уровня. Я читал отказ в возбуждении уголовного дела. Это странный документ, который перечисляет дословно все нарушения, указанные Счетной палатой Российской Федерации. Он их подтверждает, потому что все документы уже найдены, но при этом прокуратура заявляет, что умысел в совершении данных действий не установлен и поэтому уголовное дело не может быть возбуждено.

  Я полагаю, что авторы псковской региональной алкогольной политики при Михайлове осознавали, что они заняты сложным рискованным бизнесом. И поэтому все политические решения были приняты на уровне законов субъекта Федерации. Я всегда говорил, что максимум, что удастся в ходе проверки Счетной палаты – это раскрыть документы, получить информацию, но при этом, как мне кажется, Счетная палата сама не захотела в определенной степени настаивать на политических последствиях этого дела. Потому что Псковская область – далеко не единственный регион, который использовал такой инструмент государственной региональной алкогольной политики как монополизация рынка и дотации. Просто в Псковской области практически полностью совпали политическая линия и алкогольная политика. Это получилась уже двойная монополия.

  Я не вижу оправданий для алкогольной политики Евгения Эдуардовича Михайлова и при этом не вижу вообще никакой алкогольной политики у администрации области сегодня. И, кстати говоря, не вижу возможности сейчас эту политику вести, потому что системные решения Правительства Российской Федерации привели к тому, что, как мне представляется, весь алкогольный рынок теперь надо настраивать заново.

  - Сейчас разрабатывается бюджет области на следующий год. В связи с этим о чем, на ваш взгляд, следовало бы задуматься администрации области, учитывая практику двух лет работы.

  - Самое главное – никто не видел проекта бюджета Псковской области на 2007 год. Даже на тех совещаниях, которые проходили в администрации – с теми же главами районов, например, – обсуждались только сегменты бюджетной политики. Бюджет как системный документ сегодня, я думаю, знают меньше пяти человек в администрации области. Это очень плохо.

  Второе – есть отчет об исполнении бюджета Псковской области за 2005 год. Пока что нет отчета за 2006, но есть информация о первых 6 месяцах, и есть некоторые, по моему мнению, тревожные тенденции. Первая – у нас ухудшается собираемость налогов. Причем именно тех налогов, по которым регион всегда превосходил расчетные цифры. Прежде всего, это касается несущего регионального налога – налога на доходы физических лиц. До тех пор, пока муниципалитеты получали 50% НДФЛ и часть других налогов, они были объективно заинтересованы в эффективном сборе налогов. Действовали так называемые комиссии по неплатежам. Каждый крупный плательщик налогов был на контроле, если случались сбои, то собирались совещания, уточнялись графики погашения. Давались даже какие-то отсрочки, только чтобы организации заплатили все до копейки.

  Сейчас ответственность за сбор налогов перенесена на областной уровень. Все основные системные налоги, в основном, идут сразу в областной бюджет. Муниципалитеты перестали напрямую работать с налогоплательщиками. А это сотни и сотни организаций в Псковской области, чьи платежи для бюджета имеют значение. Когда главы районов перестали работать с доходной частью бюджета, потому что у них сегодня 80-85% доходов местного бюджета – это вертикальные деньги из области, собираемость налогов упала.

  Кузнецов достиг одного позитивного результата. Да, теперь не слышно ни одной претензии о несвоевременном перечислении денежных средств с областного уровня на местный, то есть финансовая дисциплина внутри бюджета стала очень высокая. Но есть другая сторона – денег как не хватало, так и не хватает. Потому что, если вы собираетесь быть администратором расходной части, то это – одна часть задачи. Но если вы хотите получать больше денег, тогда сборщиков налогов должно быть больше. Эффективно собирать налоги, сидя в региональном центре, невозможно. Деньги зарабатываются на всей территории области.

  Сегодня, когда все ключевые вопросы бюджета решаются только в областной администрации, как это ни печально признавать, глава района мало чем отличается от директора школы. Он ждет, когда придут деньги на зарплату и другие расходы. Деньги, конечно, приходят. Но такая ситуация для района – это не счастье, это беда, потому что из инициативных политиков главы районов становятся техническими бухгалтерами. Это абсолютно пагубный и тупиковый путь. Поэтому мы и получили снижение по сбору налогов, хотя рост должен быть в любом случае, ведь идет официальное повышение зарплаты в обширной бюджетной сфере, и цифры налога на доходы физических лиц должны расти даже безотносительно того, как развивается региональная экономика. Но сборы по этому налогу не соответствуют расчетам, да еще и на миллионы рублей. Это очень тревожный факт, он показывает, что система взаимодействия с основными плательщиками налогов стала глухой. Этому еще и способствовало укрупнение налоговых структур. Теперь они все межрайонные и занимаются в основном документооборотом. В такой ситуации не платить налоги стало легче.

  - Может быть, причина в том, что бюджет бездефицитный, и многие цифры просто «подгонялись» к нужным показателям?

  - Я на самом деле сторонник бездефицитного бюджета. Я считаю только, что должны быть другие межбюджетные отношения, тогда и доходов будет больше... Кстати говоря, отток населения из Псковской области происходит не только за счет высокой смертности, но и выражается также в сокращении числа работников и уменьшении, соответственно, числа плательщиков налога, это тоже влияет на ситуацию.

  Дело в том, что есть такое понятие, оно очень субъективное, по сути психологическое – его математическими методами анализировать невозможно: «хочу здесь жить» или «не хочу здесь жить». Когда люди видят, что жить неинтересно, когда у них нет перспективы, то они уезжают. Есть стандартная оценка качества жизни. Она выявляется в физической доступности для человека той или иной социальной услуги. Сколько от места проживания гражданина до больницы, почты, пункта телефонной связи, ближайшей остановки автобуса, пункта скорой помощи. То есть до всех тех мест, где гражданин имеет возможность приобрести или получить необходимую ему социальную услугу. Сейчас в Псковской области происходит катастрофическое увеличение этого расстояния практически по всем показателям, из-за чего многие люди начинаются задумываться, до какой степени они могут связывать свои личные перспективы с Псковской области. Это и есть в моем понимании зачистка территории.

  Да, у нас высокая плотность населенных пунктов. Почти столь же высокая, как в Эстонии, в Латвии, в соседней Калининградской области, где, как известно, была Восточная Пруссия. У нас высокая плотность сети автомобильных дорог – это наш колоссальный плюс. У нас высокая протяженность линий электропередач. Да, у нас в свое время было вообще почти 15 тысяч населенных пунктов. Сейчас де юре 8 тысяч, а живых из них меньше 5 тысяч. Так не нужно этому сокращению радоваться! Это тот процесс таяния точек жизни, который не должен вызывать никакого вдохновения у государевых слуг. Он должен вызвать серьезное беспокойство. Мы на самом деле уникальный регион с точки зрения условий для жизни. Мы один из немногих оставшихся в стране экологически благоприятных регионов. Мы живем на изумруде. Здесь бы жить и жить.

  - Изумрудом сыт не будешь…

  - Я имею в виду изумруд с точки зрения экологической чистоты. Поэтому возникает жизненно важный вопрос, какие инвестиции нужны в Псковской области – какого качества деньги мы готовы принять, потому что не все деньги надо принимать. Не на всякий кошелек можно зариться. Просто есть быстрые деньги. От нефтепереработки, как от ЦБК, возможно, и будут быстрые деньги. Но будет и обратная сторона этих денег. А есть деньги долгие, но стратегически выгодные.

  - Вы имеете в виду туризм?

  - Не просто туризм, а создание масштабных рекреационных зон. Особенно вплотную к нашим заповедникам - Себежскому, Полистовскому, Гдовскому и другим. Мы – заповедный регион. Нам нужно говорить везде, что здесь можно качественно отдыхать, потому что здесь все чистое. Вода чистая, земля чистая, воздух чистый, продукты чистые. И если мы построим качественные гостиницы – тогда оживет и туризм, тогда и наши памятники истории и культуры начнут прилично «зарабатывать». Наоборот не получится.

  Мы должны очень серьезно заниматься сельским хозяйством. Мы можем производить такие продукты, которые Европе и не снились. Просто это должно быть мейн-стримом всей экономической и инвестиционной политики, но для этого нужны колоссальные усилия и работа продолжительностью не на год, не на два и не на три.

  - Надо много денег, но зато это навсегда…

  - Совершенно верно, это – навсегда. И в моем понимании, если чем-то имеет смысл серьезно заниматься властям, так это тем, что останется навсегда.

  - Но они же сами не навсегда, зачем им заниматься такими проектами?

  - Это неправильная логика. И власти не навсегда, и мы все – люди – не навсегда. Но хочется, чтобы Псковская область была навсегда… И чтобы люди здесь жили нормально.

  Я вообще делю людей на два класса. Есть созидатели, а есть разрушители. Здесь проходит главный водораздел. И не могу сказать, что в области действует созидающая команда власти. Это то, что вызывает мои самые существенные претензии. Эти люди допускают, считают возможными, масштабные человеческие издержки в политике, полагая, может быть, что возможно перескочить через несколько лет: да, мол, сейчас поживут плохо, а потом будут жить хорошо. Вот не будет хорошо и потом, потому что целью государственной политики должно являться повышение качества жизни людей уже сегодня. И мне обидно, что для большинства политических сил Псковской области не эти темы являются основными для политики и для дискуссии. Это на самом деле наша региональная трагедия. На меня, конечно, могут обидеться мои коллеги по политике, но я не вижу в Псковской области сильной региональной патриотической элиты.

  - Наверное, это потому, что каждый замкнут в своем предприятии…

  - Можно по-разному объяснять, почему. Мою большую тревогу вызывает то, что отсутствие такого регионального патриотического класса и может привести к исчезновению Псковской области в политико-административном плане. Некому будет «закрыть грудью амбразуру». А я не исключаю, что такая ситуация в ближайшей перспективе может реально возникнуть.

  Кстати, последние данные оттока населения говорят о том, что основная часть населения уезжает сегодня с юга Псковской области. Это «работают» долгосрочные фатальные последствия объединения Псковской и Великолукской областей. Нет уже центра притяжения на юге области, центра самореализации. Уже в ближайшем году численность населения Великих Лук, скорее всего, упадет ниже отметки 100 тысяч человек. Это будет драматическая точка в истории города. Псков же пока зафиксировался по численности населения. Это объясняется привлекательностью для многих людей именно административного центра.

  Можно по-разному оценивать, была бы Великолукская область жизнеспособна как самостоятельный регион, но уж если объединили, то тогда – передавайте полномочия на места. Ведь если посмотреть на структуру консолидированного бюджета тех стран, которые являются сегодня в Европе с точки зрения качества жизни каноническими, то там доля муниципальных бюджетов, включая города, естественно, в консолидированном бюджете страны – до 80%. И поэтому люди не стремятся жить только в столицах.

  Сказать, что в перспективе в Псковской области выживает пять-семь «точек» – это сказать, что мы идем по сугубо азиатскому пути экономического и социального развития. Это ужасный, самоубийственный подход. Мы просто отказываем людям в возможности жить в совершенно комфортных для физического проживания местах.

  Балтийский регион Европы является первым по рейтингу безопасности среди всех регионов мира. Здесь золотое место. И надо не уезжать отсюда, а приезжать сюда. Но для того, чтобы сюда приезжали, в том числе из других регионов, из других стран, мы должны показать, что здесь все нормально с качеством обслуживания населения. Даже если в деревне Глушь Гдовского района будет всего три дома, туда все равно должен ходить автобус, и людям должна предоставляться медицинская помощь. Собственно говоря, это и должно быть нашим вектором развития, мы этим и должны заниматься.

  Но сегодня в области происходит инверсия базовых понятий. Что такое «оптимизация»? Это, по сути, улучшение, и ничто другое. А мы дошли до ситуации, когда совершенно понятные по смыслу слова фактически обретают другой смысл – белое становится черным, черное становится белым, и никакого доверия к политическому классу при таком положении дел быть не может. И все мы ответственны за это. Тут беспричастных нет. Нам тоже могут сказать – вы не остановили это, неважно как. Купите на последние деньги танк и остановите, как уже говорят некоторые люди на улицах. Мы здесь не в безвоздушном пространстве. Даже самая маленькая политическая сила несет ответственность за судьбу региона.

  Расспрашивала Ирина Тихонова" (ссылка)