Н.Н.Львов о безумии аграрной программы либерально-революционной оппозиции
- Подробности
- Опубликовано 19.04.2018 08:54
- Просмотров: 2982
До сих пор чуть ли не господствует мнение о необходимости проведения до революции радикальной аграрной реформы, что ещё хуже считается, что это было бы хорошо для народа и для страны. Ладно бы, говорили, что деваться некуда, демагогию развели такую, что приходится идти на такую глупость как воплощение в жизнь идей кадето-эсеров. Так ведь предполагается, что раздача земли крестьянам была бы благотворна для экономики. Конечно, все эти бредовые и опасные предложения были раскритикованы задолго до революции и что важно, не только правительством и правыми, но и разумными людьми леволиберального толка. Таким был Николай Николаевич Львов (1865(1867)-1940(1944)), землевладелец, земский деятель, депутат 1, 3 и 4 Государственной Думы, участник Ледяного похода 1918 г., умер в эмиграции.
Н.Львов принял участие в создании организованной либеральной оппозиции, входил в кружок "Беседа", летом 1903 г. был на учредительном съезде "Союза Освобождения" в Швейцарии, с октября 1905 г. в кадетской партии. Но с кадетами у него возникли серьёзные расхождения как раз по ключевым политическим вопросам, выяснившими невозможность нормальной работы 1 и 2-й Думы.
Историк В.Н.Шевырин пишет: "в Думе он занял более умеренные позиции, чем кадетская фракция, – не согласился с ее ответным адресом на тронную речь, в вопросе о политической амнистии требовал, чтобы Дума осудила и революционный террор. Но самое серьезное разногласие Львова со своей фракцией произошло по аграрному вопросу. А.В. Тыркова, член ЦК партии народной свободы и лично хорошо знавшая Львова, оставила о нем яркие воспоминания. Она писала, что это был очень своеобразный тип русского либерала. Во всем его облике, физическом и духовном, было что-то донкихотское. «Настоящий рыцарь, без страха и упрека, образованный, даровитый, отзывчивый на все благородное, рыцарь бродячий, без определенных обязанностей, богатый помещик, он был до того неделовит, что никогда не открывал писем. Ему было скучно не только на них отвечать, даже их читать. В кулуарах (Государственной думы – В.Ш.), если его что-нибудь задевало за живое, Львов мог, никого, ничего не слушая, разразиться блестящей речью, которая взлетала, как ракета. Но трудно себе представить Николая Николаевича терпеливо, трудолюбиво приготовляющего ответственную парламентскую речь. Между тем его красивая голова была полна идеями, часто очень здравыми, и он умел находить для них красочные, острые формулировки.
.. Для него кадетская партия была логическим завершением длинного ряда не только мыслей, но и поступков. Он состоял в числе ее учредителей. И вдруг он совершенно неожиданно произнес во фракции речь, где резко раскритиковал аграрную программу кадетской партии. Львов заявил, что уменьшение частного, в особенности старого дворянского землевладения понизит общую культуру деревни, не увеличит, а уменьшит производительность земли, а мужику не так уж много даст. Для государства, для всей России гораздо выгоднее повысить производительность крестьянского хозяйства, введя в него улучшения, чем разорять
налаженное помещичье хозяйство. Надо расширить и упорядочить переселение, а не сгонять с земли хороших хозяев, хотя бы они и были дворяне». Тыркова писала, что по существу он был совершенно прав, но фракция слушала его с недоумением, а некоторые депутаты и с негодованием. Для многих кадетов их земельная программа была своего рода политическим аттестатом, закрепляющим за партией право называться демократической. И вдруг Николай Николаевич, которого «все считали верным демократом», вздумал защищать дворянское землевладение, да еще так ярко, с таким блеском, что малодушные могут заколебаться. Николай Николаевич, «когда его так подхватывало», не обращал внимания, какое впечатление производят его слова, даже не смотрел на слушателей. «Кончил и только тогда обвел глазами длинный стол, вокруг которого стояли и сидели народные представители, внимательно его слушавшие. По их лицам он увидал, что его речь взорвалась, как бомба. Он усмехнулся. Улыбка придавала что-то мефистофельское его узкому, тонкому лицу. Хотя на самом деле он не был ни скептиком, ни отрицателем. Но юмор у него был. Его уже остывший голос зазвучал иронически, когда он прибавил:
«Я знаю, господа, ваше романтическое отношение к аграрной реформе. Я и сам не сразу понял ее ошибочность. А теперь вдумался и считаю это безумием. Но боюсь, что мне вас не переубедить. Вы превратили вопрос экономический в догматический. Для вас это часть неписаной оппозиционной присяги, для меня только одна из хозяйственных задач России. Расхождение между нами глубокое. Поэтому, как мне ни жаль, я ухожу из кадетской партии»».
Тыркова вспоминает, что Львова –пламенного, правдивого человека, отрекавшегося от одной из самых священных заповедей кадетизма, пытались уговорить, убедить, даже пристыдить. По мнению Тырковой, Львов был, конечно, прав.
Он был помещик, больше жил в деревне, чем в городе, знал и крестьянское,и крупное хозяйство не только из книг. При всей своей экспансивности и отвлеченности он был человек наблюдательный, начитанный, думающий. Этот, по словам мемуаристки, «убежденный либерал взбунтовался против аграрной программы кадетов и, несмотря на давнее единомыслие и дружеские связи со многими кадетами, ушел из партии».
В период думской монархии Н.Львов постепенно эволюционировал слева направо, дойдя до левого октябризма. В 1906 г. как пишет Шевырин: "Львов ушел в создающуюся «группу мирного обновления» –умеренную, либеральную партию, осуждавшую тактические уклонения либералов влево и вправо и выступавшую против насилия, откуда бы оно ни исходило – от революции или реакции. Он не только не подписал Выборгского воззвания, но и вместе с лидерами фракции «мирного обновления» (гр.П.А. Гейденом и М.С. Стаховичем) обратился к избирателям, призывая их к спокойствию и мирным выборам. Вскоре после этого он участвовал в переговорах П.А. Столыпина с общественными деятелями об их вхождении в кабинет министров. Царь объявил Столыпину, что в состав Совета Министров можно бы ввести только А.И. Гучкова и Н.Н. Львова (ему предназначался портфель главноуправляющего землеустройством и земледелием). 20 июля 1906 г. Николай II принял их и с каждым говорил по часу. В записке, адресованной Столыпину, он подчеркнул: «Вынес глубокое убеждение, что они не годятся в министры сейчас. Они не люди дела, т.е. государственного управления, в особенности Львов». А своей матери, Марии Федоровне, он написал с куда большей откровенностью: «У них собственное мнение выше патриотизма вместе с ненужной скромностью и боязнью скомпрометироваться. Придется без них обойтись». «Собственное мнение» общественных деятелей, их либеральные принципы, венценосцу явно претили. К тому же напряженная ситуация после роспуска Первой думы несколько разрядилась: восстания, вспыхнувшие в Свеаборге и Кронштадте были быстро подавлены, и «наверху» уже не было нужды в политических маневрах, в привлечении общественных деятелей в министерство".
Тут Шевырин явно перегибает, Львов просто не был готов для работы министром по своим деловым качествам и из-за своих либеральных предрассудков. Как бы то ни было: "25 июля 1906 г. «Новое время» опубликовало официальное сообщение Петербургского телеграфного агентства (ПТА) о неудаче переговоров с общественными деятелями. Вину за срыв переговоров ПТА возложило на этих либералов. В ответных письмах мирнообновленцев, принимавших участие в переговорах, П.А. Гейдена, Н.Н. Львова и Д.Н. Шипова (помещенных в «Новом времени» 28 июля), говорилось, что либеральное кредо общественных деятелей, их программа оказались неприемлемыми для правительства. Львов и Шипов прямо писали, что не было смысла делать из них министров-чиновников, а самый роспуск Думы расценивали как большую ошибку, которую необходимо исправить как можно скорее.
Но Партия мирного обновления, вопреки ожиданиям ее лидеров, потерпела на выборах в новую, II Государственную думу, поражение, – в смутный, революционный период «на коне» оказывались «левые».
Примечательна не только эволюция Львова, но и его генезис как политического и общественного деятеля, интересно в этом плане его участие в учреждении "Русского гимнастического общества" в 1883 г., Львову тогда было всего 16 или 18 лет. РГО - это "российская спортивная организация возникшая и официально зарегистрированная 4 мая (16 мая) 1883 году в Москве под влиянием панславянского «Сокольского Движения» с целью продвижения «Сокольской гимнастики», а затем и других видов спорта: фехтование, борьба, фигурное катание, бег на коньках, футбол, хоккей с мячом, лаун-теннис, бокс, лыжи, лёгкая атлетика, велоспорт".
А, как указывал Д.Е.Галковский: "Разумеется, с самого начала движение (как и вообще «славянофильство») инспирировалось австрийской разведкой. Но только наполовину. Как и в случае с социал-демократией, английские уши у соколиков просматриваются невооружённым глазом. Достаточно сказать, что форма пражского «Сокола» копировала форму гарибальдийцев. Это новая фаза британской инспирации, со времён греческого восстания насаждающей антигосударственные движения под националистическим соусом" - https://galkovsky.livejournal.com/88887.html